- На курсах иврита ко мне относились очень хорошо, хотя все знали, что я не еврейка. А впервые слово "гиюр" я услышала там же, когда руководительница курсов вычеркнула меня из списка учеников, направляющихся от Сохнута в бесплатную поездку в Польшу, в Освенцим. Я тогда очень обиделась, а руководительница мне сказала: «Пройдешь гиюр, и тогда будешь вместе с нами ездить в зарубежные экскурсии». «А что такое гиюр?» - спросила я. «Это акт перехода в еврейскую веру. Пройдёшь гиюр - станешь такой же еврейкой, как мы!».
- Вы не можете себе представить, - продолжила свой рассказ Скайдрите, - сколько мытарств я прошла, пока через три года в израильском кибуце на севере страны не прошла гиюр. До этого мне всюду отказывали. А приехала я в Израиль, по совету бывшего рижанина Давида Флюхта, в качестве волонтёра на неоплачиваемую работу. Но это всё уже позади. Сейчас я счастлива. Я выполняю еврейские заповеди, я изучаю Тору, у нас прекрасная семья. Кстати, с моим будущим мужем Кристапсом (теперь его зовут Бенцион) я познакомилась на уроках иврита в Риге. У него похожая история на мою - он тоже ходил в баптистскую церковь. Но с гиюром ему повезло больше: он прошёл его в йешиве в Иерусалиме. Заповеди Торы дают мне ощущение внутренней свободы, связи со Всевышним, смысла жизни. Я счастлива.
Подключилась одна слушательница:
- Я хочу задать один вопрос. А вы в Израиле не считаетесь ли евреями второго сорта?
- Я принадлежу к сионистскому направлению ортодоксального иудаизма, и у нас в этом смысле всё окей, - так начала свой ответ Скайдрите-Рахель. - Как там у остальных - это другой вопрос. Есть такие, которые чуждаются жениться на прозелитах. Но у нас, сионистов, всё чудесно. Раввин Исраэль Розен нам просто фантастически помогал после свадьбы, даже мебель привёз. И не только нам, а вообще ещё многим прозелитам. Да, я отвыкла в Израиле от хороших манер, к которым привыкла в Латвии - тут совсем другая культура, - но я привыкла к ней, и мне очень хорошо.
Семён прослушал лекцию и написал Скайдрите-Рахели:
«Ваша лекция была очень впечатляющей и успешной. Ваш рассказ – живое свидетельство о Божественном провидении. Позвольте мне, однако, задать несколько вопросов: Мне показалось, что Вы, как, впрочем, и я, немного сожалеете о потерянной Вами в Латвии атмосфере, в которой была высокая культура поведения. Но Вы терпите еврейский "балаган" из любви к Всевышнему, верно? И ещё: почему на вопрос о том, не являетесь ли Вы в Израиле еврейкой второго сорта, Вы не ответили, что пришли в иудаизм не для того, чтобы найти там уважающее Вас общество, а из любви к Всевышнему – и поэтому Вас совершенно не интересует, первого сорта Вы или десятого? И последний вопрос: в одном из своих романов известная латышская писательница Анна Бригадере повествует о бедной еврейской сиротке и инвалидке, которая решила принять христианство, ибо среди латышей она надеялась получить покой, душевное и материальное пристанище для своей исстрадавшейся души. И она осуществила свой замысел. Вывод же писательницы неумолим в своей жестокой правдивости: не стоило сиротке менять религию и народ, к которому она принадлежала! – ибо дальше кухни её всё равно не стали пускать. Мне кажется, Бригадере очень ярко выразила подход, характерный для латышского менталитета вообще: не меняй своей идентичности, не ищи счастья на чужом берегу, оставайся со своими, не иди к чужим, беги к своим! – даже если у "своих" самих – масса недостатков… Я думаю, что Вашей ошибкой в лекции было то, что Вы слишком заострили внимание на гиюре и слишком подробно о нём рассказывали. Латышам это могло не понравиться – ведь логично предположить, что в их глазах гиюр – это квинтэссенция, высшее проявление Вашего "предательства" по отношению к латышскому народу. Интересно, а Ваша мама восприняла Ваш гиюр позитивно?»
Гневный ответ от Скайдрите-Рахели пришёл в тот же день:
«Я не понимаю, какая цель у Вашей критики. Тора не скрывает грехи евреев: о золотом тельце, о наложнице в Гиве и о том, что никто, кроме Боаза, не хотел жениться на Рут-моавитянке. А насчет латышской культуры, так в гробу я её видела: это культура удушает, ты не можешь пошевельнуть пальцем, предварительно не подумав, что об этом подумают окружающие, ты не имеешь права иметь свои чувства… А еврейская культура раскрепощает, даёт свободу! Я счастлива! И слушатели лекции тоже мне сказали, что хорошо видно, что я счастлива! А что касается моей мамы, так Вы бестактно задали болезненный для моей души вопрос. Я не знаю, господин Фрайман, что Вы от меня хотите со своей критикой!»