Трагедия Максима,
и не только его
- Умер Максим Вормзер, тёзка твоего папы, - сказал Нафтали Семёну.
- Не может быть! Он же наш ровесник!
- У него были какие-то серьёзные проблемы с сердцем, а врачам он не верил, лечился альтернативной медициной. Долечился...
- Я его знал больше тридцати лет, - начал свой рассказ Семён. - Чем-то он был похож на моего папу. Оба самородки; непохожие на окружающих люди, - в хорошем смысле. А познакомился я с ним в Вильнюсе, в йешиве рава Смита. Та ещё йешива… Рав Смит пригласил в неё в качестве преподавателя одного баал-тшуву из Америки, - но родом из Молдавии, по фамилии Гольдштейн. Отъявленный придурок. Обращался к нам не иначе, как "скотина", "сволочь", постоянно рассказывал анекдоты про негров, про молдаван, играл в биллиард. Морил нас голодом, а у самого холодильник был наполнен едой.
- Секунду, я чего-то не догоняю, - прервал Семёна Нафтали. - Ты рассказывал, что поездка в Вильнюс так сильно на тебя повлияла, что ты превратился из мизрахиста в харедима - поменял свою приверженность из одного направления в ортодоксальном иудаизме к другому! Не могу понять, как это могло произойти, если там был такой беспредел?
- В Вильнюсе я пробыл всего два-три дня. А потом мы всей йешивой поехали в Виршужиглис под Каунасом, где был организован религиозный семинар. Туда съехались многие ребята со всего Союза, а также раввины и лекторы из Израиля, и баалей-тшува в возрасте. Я встретился там со многими достойными и глубоко интеллигентными религиозными евреями, и в первую очередь - с равом Шейниным, главным раввином Ашдода, одним из удивительнейших людей нашего поколения. А Гольдштейн на их фоне выглядел жалким нонсенсом, отбросом общества, исключением из правила. Всё, что я увидел и услышал на этом семинаре, было действительно серьёзно и солидно, - в точности так, как предсказывал мой папа, и убедительно. После семинара я, конечно, не вернулся в Вильнюс, а поехал сразу в Ригу.
Но мы отвлеклись, возвратимся к Вормзеру. Максим тогда скитался по Союзу - скрывался от призыва в советскую армию. Йешива рава Смита, понятно, вскоре развалилась, и тогда Максим приехал в Ригу и жил у нас почти месяц. С моим папой он нашел общий язык. Ведь папа был очень образованным человеком, знал досконально не только русскую литературу, но и многое из зарубежной, очень увлекался историей, у него была феноменальная память на стихи. А Вормзер знал в совершенстве французский язык, увлекался всяким необычным: эзотерикой, пикантными страницами мировой истории и литературы.
Но судьба у Вормзера сложилась неудачно. Мой папа считал, что это из-за того, что родители Максима были чёрствыми, безразличными советскими евреями. Его обижали в школе за то, что он еврей, - настолько, что он был вынужден залезать на дерево, чтобы спастись от преследователей. А когда он обращался за помощью к родителям, они ему говорили: «И нам приходится терпеть, и ты терпи!» Мать Вормзера была воспитательницей в детском саду, имела грамоту "отличника народного просвещения", а отец был преподавателем музучилища, трудоголиком. Когда сестра Вормзера поступила в музыкальное училище, её отец сказал: «Ты бездарность. Забери свои документы, не занимай чужое место». Ужас!
- Расскажи мне про его первый брак. Дело там какое-то тёмное было, - попросил Нафтали.
- Вообще, его первый шидух был с религиозной девушкой из России. Но его приятель, Юра Чернов, сказал родителям невесты Вормзера, что тот якобы наркоман. Они поверили в эту ложь, и невеста разорвала помолвку. В итоге на ней женился сам Юра, но жить с ним было невозможно, и потому она, спустя всего несколько месяцев после свадьбы, потребовала развод. В ответ Юра потребовал в раввинском суде, чтобы после развода их общая квартира перешла в его единоличное владение. На квартиру им собрали деньги ребята из йешивы, где он учился. В раввинский суд Юра принёс фотографии из их интимной жизни и пригрозил, что если ему не отдадут квартиру, то он расклеит эти фотографии в религиозной школе, где училась его жена.
С этим придурком я познакомился в Юрмале, на семинаре йешивы "Атерет Исраэль". Помню, однажды в комнате, где мы жили, он в одном нижнем белье в экстазе исполнял песню Цоя. После развода Юра снял кипу, уехал в Россию и женился там на гоюхе по имени Ксюша. В итоге он стал наркоманом. Я думаю, что этот Юра - из той же серии, что и капо. Я почти уверен, что именно таких людей имел в виду Аризаль, величайший из каббалистов, когда писал, что бывают евреи, чья душа - реинкарнация души эрев-рав - прозелитов, которые вышли из Египта вместе с евреями под предводительством Моисея.