– Вы… понимаете?..
– Ещё как понимаю! Борщевский мне уже всё сказал. Вырисовываются неприятные для вас обстоятельства. Первое: ваш осведомитель, тот, кто навёл вашего свояка на меня, практически вычислен.
Это была неправда, но мысли, кто мог «сдать» майора госбезопасности, у Вараввы были.
– Второе: вы попытались воспрепятствовать сотруднику ФСБ прибыть на место происшествия и мешаете расследованию до сих пор.
– Я не…
– Третье: убийца оставил след, и я его найду! Гарантирую! Поэтому мой вам совет: расскажите мне всё, откуда растут ноги преступления, каковы его цели, что тут у вас творится и так далее. Это избавит вас от этапирования в столицу. Обещаю облегчить участь.
Чешко стал лиловым, потом бледным, лицо его окаменело, он начал приходить в себя, глаза сверкнули.
– Майор, ничем не могу помочь. Никто тебе не поверит! Гарантирую! Со мной работают профи не чета тебе. И мой тебе совет – беги отсюдова, пока не поздно! Мы тут сами во всём разберёмся!
Варавва оглядел складчатое лицо полковника (ну и рыло, мать моя женщина!), усмехнулся.
– Инолайф, э?
– Чего?!
– Я здесь не один, царёк кишертский. А угрозу оценил, спасибо, приму меры. Только ведь и тебе бежать некуда, дружок? – Варавва прикинул, в какую складку лица Чешко он с удовольствием воткнул бы кулак. – Или есть куда?
Не дожидаясь ответа, развернулся к полковнику спиной, вернулся к палатке.
– Все свободны, парни, занимайтесь своими делами.
Посмотрел на Алексея, подмигнул ему, кивнул.
– Всё нормально, остальные пусть дежурят на местах.
Отдёрнул полог, вошёл в палатку, задёрнул, сел, прислушиваясь к тишине снаружи, готовый действовать более энергично.
Снаружи заговорили, голоса стали стихать, свита Чешко отошла от палатки. Начальник УВД не рискнул продолжать «качать права» или не захотел при свидетелях, рассчитывая ответить московскому гостю позже. И опасаться его стоило: Чешко был готов сделать всё, чтобы факты о смерти Баркова и его открытии не стали достоянием общественности, а тем более службы госбезопасности.
Фестиваль мирно вошёл в стадию конкурсов, и пришлый народ, – а собралось не меньше тысячи человек, – начал разбредаться по берегу реки и фестивальной поляне, ища развлечения по вкусу.
Варавва сводил всё-таки Евгению в палатку, где лежал мертвец, но она провела там всего несколько минут. Вышла темней тучи, в глазах женщины стояли слёзы, и даже дежурившие у палатки полицейские не решились задержать журналистку или задавать ей вопросы.
Чешко после встречи с майором куда-то исчез вместе со своей свитой, и Варавва, не заметивший, когда полицейский эскорт покинул деревню, вздохнул с облегчением, хотя понимал, что просто так полковник не отступит. Чешко пригрозил ему вполне конкретно, а значит, имел возможности осуществить свои замыслы. Непонятно было другое: откуда он получил такие возможности, позволявшие ему не бояться конфликта с мощной структурой ФСБ.
Поучаствовали в фестивале – как зрители – и Варавва с Евгенией и Алексеем. Сначала послушали выступления уфологов, с просмотром видеоматериалов, важно именуемых «доказательствами физического контакта инопланетян с землянами», обошли самые близкие аномальные зоны – Поляну ужасов и Пирамидки, пообедали в павильончике с гордым названием «Аномальное кафе», собрались у машины Алексея, чтобы решить, что делать дальше.
– Ты первый раз на фестивале? – спросил Варавва лейтенанта.
– Второй, – ответил Алексей.
– НЛО видел?
– Видел, но не здесь. Во время проведения фестивалей местная чертовщина почему-то отключается.
– Ну и каково твоё мнение?
Алексей неопределённо посопел, поглядывая на задумчивую Евгению.
– Если честно, я в пришельцев не верю.
– Но ведь шарики светящиеся летают? Тарелки разные?
– Шарики – это какие-то электрические явления типа шаровой молнии, а тарелок никто в принципе не видел.
– Как же не видели, если об этом целые фильмы снимают?
– Снимают те, у кого хорошая фантазия, – ухмыльнулся Алексей. – Пришельцы – выдумки людей с неустойчивой психикой.
– Если бы это были просто выдумки, людей не убивали бы, – возразила примолкшая Евгения, зябко передёрнув плечами. – К тому же описаны случаи, которые нельзя списать на больную психику свидетелей.
– Ну, не знаю.
Варавва взял женщину под локоть.
– Женя, понимаю ваше состояние, но всё же хотел бы поговорить с вами о Баркове. Он был вам дорог, это естественно…