– То есть ликвидируют. Понятно. Ты десятник, значит, старший смены?
– Есть ещё главный надзиратель…
– Капо.
– И куратор. Но куратор появляется всего раз в неделю.
– Кто он?
– Сто первый…
– Ух ты, большая шишка, однако! Но я имел в виду земного носителя.
– Мэр Кунгура, Гурджанян.
– Я почему-то так и думал, что вы найдёте руководителя повыше рангом, ему удобнее прикрывать вашу деятельность. А полковник Чешко в таком случае у него на побегушках. Как же легко находятся среди нас такие подонки! Ведь вы ищете только добровольцев?
Дергачёв с прежним равнодушием пожал плечами. Он мыслил конкретно, и его мелкая душонка не корчилась в судорогах переживаний.
– А надзиратель кто?
– Двадцать первый… бывший замглавы администрации Перми… Ващекин.
– Тоже неслабая фигура. Он командует охраной?
– Нет, Ващекин контролирует все службы… начальник охраны – пятый, бывший вертухай из пермского СИЗО. Филоненко.
– Правильно, этой должности особые мозги не требуются. Сколько всего охранников?
– Пятеро, включая Филоненко.
– Так мало?
– Всё контролирует компьютер… датчики… здесь всё можно взорвать дистанционно.
– Тоже выход. Если четверо из одиннадцати – охранники, то остальные…
– Айтишники, энергетики, один физик…
– И все согласились работать на вас добровольно?!
Дергачёв отвёл глаза.
– Всем хочется жить… хорошо.
– Вот это желание и погубит людей в конце концов. Ладно, на эту тему потом поговорим. Выходишь первым и сразу зовёшь главного вертухая, Филоненко. Где располагаются охранники?
– Двое на мониторе, двое у лифта.
– Надзиратель?
– Как правило, в центральном пусковом модуле… или на территории. Он часто обходит зал.
– Остальные халдеи?
– Компьютерщики в модуле, в основном… но кто-то может обслуживать агрегаты запуска.
– Понятно, всех в одно место собрать не удастся. НЛО вы запускаете?
По губам Дергачёва впервые скользнула кривая ухмылка.
– Мы ничего не запускаем.
– Как же не запускаете, если над Молёбкой их видели десятки раз?
– В основном это эффекты технических сбоев запуска и спонтанные флуктуации работы некоторых ячеек Зверя, так сказать, его мыслеформы. Он реагирует на щекотку… э-э, на наши манипуляции. Но есть и другие причины появления визуальных эффектов.
– Какие?
– К нам прилетают инспекторы…
– Откуда? Из центра Галактики, что ли? – недоверчиво хмыкнул Варавва.
– Не смейтесь, так и есть, нас проверяют. И при этом далеко не всегда соблюдают правила секретности при старте-финише, считая, что завеса мистики в аномальной зоне спишет всё на феномен НЛО. Уфологи нам в этом деле весьма помогают. Нет особой нужды прятаться. Кстати, мы только что, минут пять назад, проводили инспектора.
– НЛО?
– Не знаю уж, как он себя повёл. Может быть, тоже плюнул на инструкции, и старт галактолёта кто-то видел, приняв за НЛО.
Хорошо, если бы это увидели наши парни, подумал Варавва.
– Диспозиция понятна. – План дальнейших действий созрел окончательно. – Женя, ты останешься в лифте…
– Нет! – перебила его журналистка. – Я пойду с тобой! Один ты не справишься! Я умею стрелять!
Он вгляделся в раскрасневшееся, ставшее прекрасным лицо Евгении, с пунцовыми губами и сияющими огромными глазами, мимолётно подумал, что она вполне могла бы составить ему счастье. Но чем закончится его отчаянный десант в глубины земли, никто не знал, и оставалось лишь дать себе клятву сделать всё, чтобы понравившаяся женщина выжила!
– Держи. – Он протянул ей пистолет. – Тут осталась почти вся обойма – шестнадцать патронов. Будешь прикрывать спину.
– Слушаюсь! – неумело отдала честь Евгения.
Варавва повернулся к проводнику-пленнику:
– Твоя жизнь зависит только от тебя! Делай всё, что я прикажу, и останешься жить.
– Х-хорошо, – торопливо сказал Дергачёв.
Лифт остановился…
Впервые в жизни Алексей видел, как выпущенные вертолётом ракеты, взрываясь, меняют форму НЛО.
«Тарелка» – эфемерное, мерцающее, куполовидное облако, то бликующее металлом, то бросающее снопы разноцветных лучей – вдруг потекла во все стороны струями тумана и огня, и закончилось всё грандиозной огненной феерией, не уступающей по красочности современным фейерверкам.
Вертолёт качнуло, он зарылся носом в ставший плотным воздух, с трудом выровнялся над вершиной гряды, усеянной каменными россыпями, завис над ними на высоте трёхэтажного дома, поднимая тучи пыли.