— У вас любовь — это грех.
— Любовь — это таинство.
Эли вздохнул. Встал, поднял с пола шляпу.
— Уходишь? — спросила она.
Эли не ответил.
За окном шумел ливень. Вспыхивали и гасли далекие молнии, казалось, гром перекатывает по небу огромные камни. В комнату залетали капли дождя. Эли подошел и закрыл окно.
— Сядь возле меня, — попросила Каталина.
Эли молчал.
— Не уходи. Почему ты молчишь?
— Мы уже все сказали.
— Сядь.
Эли послушался.
— Ты уже все мне сказал?
— Я не могу тебе заменить твою религию.
— Может, мне ее заменит твоя.
— Сама не понимаешь, что говоришь. Лучше быть несчастным самому, чем делать несчастливыми других. Только сейчас я это понял. Прости меня. Столько слов я хотел бы вернуть назад.
— Все твои слова были чудесными. Я их запомню на всю жизнь.
Эли ничего не ответил.
— Разве у нас нет никакого выхода?
— У нас впереди целая ночь. Даже не ночь, а несколько часов. Просидим вместе до рассвета.
— Боже, как это страшно!
— Когда займется заря, я уйду в баррио.
Снова наступило молчание. Каталина уселась рядом с ним на полу.
— Эли, я не хочу, чтобы ты погибал.
Дождь уже заканчивался. С карниза под окошком падали последние капли, ударяя о каменные плиты патио. Это были единственные звуки в глубокой тишине дома.
— У тебя есть сестры и братья?
— Нет.
— Я так и думала.
— Почему?
— По тебе видно.
— Как ты это определила?
— Не могу объяснить. Но ты считаешь, что все должно быть так, как ты решил, как тебе хочется?
— Это нелегко. Я себе не выбираю легкой жизни.
— Ты любишь свою мать?
— Моя мать умерла.
— Давно?
— Она была совсем молодой. Я ее очень любил. Она была красавицей.
— Каждая мать — красавица.
— Моя была красивее всех.
Каталина улыбнулась.
— Я никогда не видел тебя улыбающейся.
— Почему ты так на меня смотришь?
— Ищу сходства с матерью.
— Нашел?
— Немного.
— Тебе кажется, что Бог создал мир только для тебя.
— А разве нет?
— Зачем ты приехал из Нарбонны?
— Отец меня послал на конфирмацию Хаиме.
— Расскажи мне, пожалуйста, о своей матери.
— Я уже рассказывал о том, что помню.
— А той девушке тоже было тринадцать лет, как и тебе?
— Первая девушка всегда старше.
— Значит, она была старше? На сколько?
— Каталина…
— Что, Эли?
— Минуты бегут.
— Я слышу, как бьется твое сердце.
— Так, Каталина, время отмеряет свои минуты.
— Эли, обними меня.
— Ты дрожишь, Каталина.
— Мне холодно.
— Накинуть шаль?
— Нет, не надо.
— Ты знаешь парня по имени Дов? Его отца зовут Абраваллой.
— Не знаю.
— Жаль. Если я погибну, отдай ему мою лошадь.
— Не говори так.
— К сожалению, у меня нет подарка для тебя. Был сандаловый ларчик с игрушкой, с волчком. Но его уже нет. Жаль.
Каталина уронила голову ему на ладони.
— Ты злой человек, Эли.
— Это правда. Если бы я не был злым, я бы послушался тебя и отступил. И сделал бы все, о чем говорила донья Клара. Кстати, хорошо ли она к тебе относится?
— Да.
— А Марианна была добра?
— Да.
— А Беатрис?
— Да.
— Да, да, да, все да. Скажи хоть раз: нет! Интересно, что ты будешь делать завтра перед рассветом, в это же время?
— Не говори так, Эли.
— Проснешься или будешь еще спать?
— Не говори так, умоляю.
— Вы, христиане, так легко переносите смерть, даже самых близких людей.
— Откуда ты знаешь? Так написано в ваших книгах?
— На ваших похоронах никто не плачет.
— Плачут и скорбят по умершему.
— Видишь, Каталина, мы уже ссоримся.
— Не ссоримся.
— Что же еще нам позволено делать? Только ссориться.
— Не сердись. Если хочешь, я умру вместе с тобой.
— Нет-нет, что ты!
— Пойду в монастырь… Боже, смилуйся над нами!
— Живи и помни обо мне. Это все, что ты сможешь сделать.
— Я буду умолять мою покровительницу…
— …Святую Катерину. Ты уже говорила.
— Что я могу еще сделать? Только молиться. И помнить тебя всю свою жизнь.
— У вас существует исповедь. Можно грешить, а потом священник простит тебе грехи. Все-все.
— Нет, Эли, — Каталина тряхнула головой.
— Хочешь быть святой? Зачем мне Бог послал тебя, Каталина?