— В Пурим исполнилось шесть.
— А кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
— Не знаю, — ученик втянул голову в плечи.
— А я знаю! — воскликнул косой мальчик, его сосед. — Он хочет быть тореро.
— Откуда ты знаешь? — спросил Эли.
— Он сам мне сказал.
Эли рассмеялся.
— Это правда? А ты когда-нибудь видел тореро? — спросил он.
— Санчо видел, — ответил лучший ученик.
— Кто такой Санчо?
— Это его старший брат, — выручил мальчика учитель.
— А у тебя есть еще один брат… Его зовут Видаль?
— Да.
— Тот, плут, совсем не хочет учиться, — заметил учитель.
— А мой старший брат — тореро, — похвастался косой мальчик.
— Неправда, — запротестовал младший брат Видаля, — у него нет брата.
— У меня брат в Толедо, — защищался косой мальчик.
— Это неправда! — закричали другие ребята.
— Успокойтесь! — учитель постучал указкой по столу. — Не заставляйте краснеть ни меня, ни ваших родителей, ни всю нашу школу!
Дети успокоились.
— Знаете, кто наш гость? — спросил учитель.
— Знаем, знаем, — ответили хором дети.
Эли успокоил их, подняв руку.
— Буду о вас помнить. Растите здоровыми, и пусть Бог бережет вас. Аминь.
— Аминь, — повторил учитель, а за ним и дети.
— Мир вам. Мне пора идти. Я бы с удовольствием тут остался, — сказал Эли. — В следующий раз, когда приду, принесу вам изюм и миндаль и посижу с вами чуть дольше.
— Я хочу спросить…
Перед Эли стоял подросток с пушком на верхней губе.
— Я хочу спросить, — повторил он, — мы все хотели бы спросить, — и он головой показал на третий стол.
— А где ваш учитель? — спросил Эли.
— У нас нет учителя. У нас сильные ученики объясняют трудные места слабым.
— А если не смогут?
— Тогда идем на второй этаж, где находится высшая талмудическая школа, к ректору Газиэлю Вилалонга.
— А если и ректор Газиэль Вилалонга не сможет?
— Такого не бывает.
— Верно. Но допустим, однажды такое случилось…
— Тогда надо идти к раввину дону Бальтазару.
— И я так думаю.
К разговору присоединился второй мальчик в голубом бархатном кафтане с очень смуглым, почти черным лицом, толстыми губами и кудрявыми волосами. Только глаза у него были светлые.
— Это правда, что дочь раввина дона Бальтазара крестилась? — спросил он.
— Где ты это слышал? Это неправда. Дочь раввина дона Бальтазара тяжело больна, — ответил Эли.
— У меня другой вопрос… — смуглолицый мальчик замялся.
— Говори, не бойся, — подбодрил его Эли.
— Дов виновен или нет?
— Я не судья. Суд решит.
— А раввин дон Бальтазар виновен или нет?
— Ты мне уже задал три вопроса. Уважение к старшим предполагает возможность задать вопрос тебе.
— Верно, — вставил учитель, — дон Эли прав.
— Да, но только потом, когда вы мне ответите: виновен или нет раввин дон Бальтазар, — настаивал смуглолицый подросток.
— Нет.
Мальчик поднял на Эли светлые глаза.
— А теперь ответь мне: боишься ли ты Бога? — спросил Эли.
— Боюсь. Мне тринадцать лет, и я выполняю все заповеди религии Моисея и Израиля.
— Очень похвально. Боязнь Бога — это первый шаг к мудрости, — ответил Эли, а учитель добавил:
— А также боязнь родителей и учителей, уважение и послушание. Правда? — обратился он к Эли. — Иначе что было бы с нашим народом? Рассыпался бы, как трухлявое дерево… Разве не так? Так. Ибо что такое исполнение заповедей религии Моисея и Израиля? Это железная ограда, как говорили наши ученые и мудрецы, удерживающая единство народа с Богом и единство самого народа. Поняли?
— Поняли, — отвечали ученики, окружившие Эли.
— Что значит «поняли»? — рассердился учитель. — Отвечайте не одним словом, а целым предложением. Речь идет о том, чтобы наш народ не рассыпался среди других народов. А что разбивает единство? Подрыв доверия к тем, кто нами руководит. Вы проходили, кто такой был Корах? Помните его из Пятикнижия?
— Да, мы помним Кораха из Пятикнижия, — отвечали ученики хором.
— И что с ним случилось?
— Его проглотила земля.
— Вот именно! — воскликнул учитель и поднял вверх указательный палец. — Его проглотила земля, то есть Шеол, то есть ад, ибо он восстал против Моисея, который возглавил народ и был его вождем.