— Жизнь — это чудо?
— Разумеется.
— А смерть?
— Это конец одной формы и начало другой.
— Другая форма? Что это значит?
— Некоторые люди верят, что душа, освобождаясь от бренной оболочки, покидает свое тело-темницу, как куколка личинку, и проходит путь самосовершенствования, начиная иногда от воплощения в дерево, животное и даже камни. В Каббале сказано, что странствующая душа движется назад, к верху, к Высшей сфере, к Творческой сущности, из которой она когда-то вышла, как одна из бесконечного множества Божьих искр.
— Человек боится смерти.
— Ибо он, как личинка, привязан к своей оболочке. Человек думает: вот моя сущность. А ведь у него бессмертная душа. Но оболочка ему ближе, ибо он ее может зрить и осязать, а душу — нет. Ему кажется, то, что он видит и ощущает, надежнее того, о чем можно лишь думать. Еще не было таких, кому была бы предоставлена возможность созерцания сущности вне тела. Я не говорю о видениях или ясновидении. Я не говорю о пророках. Я думаю о душе. Так вот, как я уже сказал, оболочка Симеону ближе души. Ибо ему кажется, что он смотрит глазами, а чувствует телом, однако не знает он, что это обманчиво. После смерти он перестанет видеть и чувствовать. А душа? Будет ли она после смерти видеть и чувствовать? И буду ли я, Симеон, об этом знать? И будет ли моя душа зваться Симеоном? В чем же ошибка в рассуждении Симеона? В том, что он переносит сущность оболочки в бестелесную сферу. Каково между ними расстояние? Как между небом и землей. Это так же, как если бы поставить петуха перед страницей Талмуда и приказать: читай и объясняй! Но и это различие — ничто по сравнению с различием между оболочкой и бестелесной сферой.
— Все ли души ждут то же самое?
— Не понимаю.
— Куда идет грешная душа?
— Грешной души не бывает. Грешно тело, самая низкая часть души.
— Для кого предназначен ад?
— Что значит ад, коли душа не чувствует боли?
— Если нет ада, значит, нет и рая.
— Ты делаешь ошибочные выводы из верных посылок. Разве существование добродетельных людей зависит от существования грешников? Разве не может быть города, где живут лишь одни добродетельные? Разве пришествие Мессии не наступит именно тогда, когда на свете будут лишь одни добродетельные? Рай может существовать без ада, что не значит, что ада нет. Темнота — это отсутствие света, холод — отсутствие тепла, зло — отсутствие добра. Но рай — это нечто большее, чем отсутствие ада, чем противоположность ада, нечто гораздо большее. Ад не может быть отсутствием рая, противоположностью рая, но нечто меньшим, значительно меньшим.
— Выходит, что грешников не ждет наказание?
— Все мы грешники. У одних самая нижняя часть души, наиболее телесная, которая находится под брюшной преградой, как губка насыщена грехом, она разрастается и выталкивает обе верхние части души. Эти люди — самые большие грешники. У меньших грешников преобладает верхняя и наивысшая часть души, которые недоступны греху. Наинизшая часть души идет в ад.
— И чувствует боль?
— Что значит боль? Это отсутствие блаженства. Тело может чувствовать боль или приятные ощущения, а душа — счастье. Душа не чувствует боли.
— Если она не чувствует боли, то как может чувствовать счастье?
— Не могу вместо слова «чувствовать» найти такое, которое можно было бы применить к душе. Это иная сфера. Расстояние между небом и землею. Слово «счастье» подходит здесь более всего. Человеческая речь увечна, она не в состоянии выразить совершенство духа.
— Что такое дух? Что такое душа?
— Ты задаешь трудные вопросы. Согласно Каббале — это вторая часть души. Но сказано: «И дух Божий носился над водою»[159]. Еще не было человека, еще не было души, расколотой на три части. Обращусь к иным познаниям, с которыми кое-кто хочет связать Каббалу кровными связями. Все науки близки по духу, ибо исходят из одного разума. Так же, как все люди — родственники друг другу, ибо происходят от Адама. Согласно этой науке, Бог создал свет не сам, а только с помощью порожденной Им Творческой сущности, о которой я только что говорил. Это и есть тот дух, который носился над водой.
— Я предпочитаю Бога, — голос Эли оборвался, — не хочу посредников.
Он лежал с открытыми глазами. Лихорадка потихоньку утихала, и снова поднимался жар. С большим трудом он поднял свинцовые веки. Он не хотел спать. Хотел видеть того, кто за ним придет. Он боялся умереть во сне. Издалека доносились незнакомые голоса, зовущие куда-то…