Балаев нетерпеливо махнул рукой, как бы говоря: «Сейчас не до шуток…».
– Уади би-родр! – настойчиво продолжала «улитка». – Уо-рабр.
Назаров покачал головой:
– Такую тарабарщину нам не осилить… – проговорил он. – Ясно лишь, что робот сообщает какие-то сведения. Лучше «он» познакомил бы нас со своей азбукой.
Но «улитка» замолчала и больше не отзывалась. Назаров продолжал терпеливо вводить в автомат ленту. Снова засветился грушевидный экран, и опять появился тот же «человек». Прошла минута, другая, третья… «Человек» не исчезал, как в прошлый раз. Только теперь космонавты рассмотрели, что «он» был какой-то безжизненный.
– Это же просто цветное изображение, развернутое проектором с магнитной ленты, – сказал Семен. – Видимо «его» сейчас оживят.
Внутри «улитки» что-то тоненько запищало, и… «человек» задвигался, заговорил певучим голосом.
Точно завороженные космонавты смотрели на «человека». Он отошел к краю экрана, и вдруг по экрану завихрилась звездная пыль, потом четко выплыла карта звездного неба. Астронавты узнали созвездие Кита. Возникло желто-оранжевое солнце, а вокруг него четыре планеты.
– Это же Тау Кита! – воскликнул Балаев в сильном волнении. – Вот откуда прилетели роботы.
Крупным планом появилось изображение планеты; оно стремительно увеличилось, и вдруг космонавты увидели величественный город. Ансамбли легких серебристых зданий, казалось, парили в воздухе; их соединяли ажурные мосты, виадуки, арки. Шелестели голубоватой листвой причудливые деревья; в необычайном свете чужого солнца, сияющего на фиолетовом небе, ярко рдели куртины; по проспектам, площадям и паркам города лился шумный «людской» поток.
…»Человек» стал «рассказывать» историю «Летучего Голландца». Космонавты увидели гигантское поле, застроенное непонятными сооружениями, эстакадами, уставленное аппаратами, отдаленно напоминающими земные ракеты; непрерывной чередой аппараты взлетали вверх и, выйдя на орбиту, пристраивались друг к другу; из них выгружали детали, конструкции, материалы. Космонавты поняли: это шла подготовка к постройке «Летучего Голландца». Они видели, как монтировались роботы, как составлялись и закладывались программы Электронному Мозгу корабля. «Человек» показал космонавтам, что Мозг находится в центральной части звездолета: это был большой полупрозрачный купол зеленоватого цвета.
– Творцы этого корабля предвидели, что в другой планетной системе могут понадобиться их объяснения, – вымолвил, наконец, Балаев.
Словно в подтверждение этому на экране появились упорядоченные ряды значков-символов.
– Азбука! – догадался Ли Фу-чен.
Назаров записал эти знаки.
Наконец в один из моментов раздался долгожданный звук.
– Люк открылся! – торжествующе закричал Балаев. – Свобода!
Семен тотчас же отметил на ленте комбинацию значков, при «считывании» которой «улитка» открыла входной люк. Потом он устало потянулся и уже готов был предложить своим товарищам вернуться на «Байкал» – голод и жажда давно мучила их, – как вдруг услышал металлический голос. Но на этот раз «заговорил» черный диск в центре главного пульта управления.
– Люди планеты Земля! – с возрастающим изумлением слушали они слова… родного русского языка. – Этот звездолет послан разумными существами с планеты Фера, расположенной около раскаленного сгустка материи, который вы называете Тау Кита, а мы – Перианр… – речь на мгновение прервалась.
– Откуда он знает русский язык?! – воскликнул Балаев.
– Да это Сеня над нами подшутил!… – Ли Фу-чен подозрительно смотрел на Назарова.
– Но как же… – снова начал астроном.
– Подождите вы! – с досадой сказал Семен, ибо диск снова «заговорил»: – Электронный Мозг корабля работает по принципу самопрограммирования. Он имеет задачу изучить вашу солнечную систему и выяснить, есть ли там разумные существа. Я установил, что разумные существа уже в корабле, так как сам впустил их внутрь корабля. В данный момент мой звездолет летит по орбите вокруг вашего сгустка материи, именуемого Солнцем. Я заканчиваю накопление лучистой энергии с целью преобразования ее в энергию Всеобщего Мезополя, на которой работает двигатель. Программа моих исследований почти завершена…
Диск замолчал.
Ошеломленные друзья принялись горячо обсуждать необычайное сообщение. То что Электронный Мозг (вернее, его исполнитель – диск) говорил на чистом русском языке, казалось им чудом. Они продолжали недоверчиво коситься на Семена.
– Здесь нет ничего удивительного, – пояснил Назаров. – Математический анализ и законы кибернетики – только и всего. Пока мы оживленно переговаривались здесь, разгадывая функции роботов, Электронный Мозг успел подвергнуть анализу нашу речь, разложил ее на электромагнитные импульсы и снова синтезировал в сочетании с своими понятиями. Кроме того, он, возможно, накопил огромный запас слов, подслушивая земные радиопередачи. Впрочем, подробнее об этом мы потолкуем на «Байкале».
Наконец они могли выйти из «Летучего Голландца». С облегчением увидели они родные стены «Байкала». Радости Маши не было предела. Она поочередно бросалась то к одному, то к другому, целовала, обеспокоено заглядывала в лица.
– Мы должны продолжить изучение звездолета… – сказал ей Назаров.
– Теперь и ты можешь пойти с нами!
Космонавты быстро перекусили и отдохнули несколько часов. Проснувшись, они захватили с собой необходимые приборы и вернулись на звездолет.