— Кстати, мысль! — не стал сразу возражать "дух". Вполне здравая мысль. Многие так и сделали. Вот только хочу спросить, у тебя, Бронштейн, есть счета в зарубежных банках? А?
— Увы, нет. Мы бедная семья врачей. Не Ротшильды какие-нибудь. Хотя…. может у отца и есть что. Но явно недостаточно….
— Что бы устроится в мире Запада, где за ВСЁ надо платить, без проблем, так ведь? — ехидно прокомментировал Макаров. И особливо получить диплом о высшем образовании?
— Увы, так. И не понимаю, чему ты злорадствуешь, Макаров? Ты теперь во мне, так что мы в одной лодке! — снова разозлившись, выпалил Бронштейн.
— Уехать из СССР, — продолжил "дух", не самая худшая идея. Так поступил между прочим, Гамов Георгий Антонович, один из членов вашего будущего "джаз-банда". Хотя из четвёрки расстреляли только тебя. Но, увы, в Америке он очень долго, непозволительно долго для своей карьеры был на положении клоуна. Хотя у него, как у учёного, были достижения нобелевского уровня. Но Нобеля ему не дали. Тогда как советскому физику Ландау Льву Давидовичу, вручили!
Гамова же уже в Америке очень долго американская служба госбезопасности считала неблагонадёжным. Ибо он не высказывался против СССР, хотя и имел на это основания. Боялся "длинных рук Кремля". А может быть тут сыграло роль что-то иное.
Вновь покрасневший Матвей Бронштейн, что бы немного взбодриться, прошёл в коридор где в конце был установлен вполне цивильный рукомойник. С краном. Правда вода в кране отсутствовала, и Матвей ополоснул лицо ледяной водой из ведра. Затем он надел валенки, шубу и шапку-ушанку. Вышел во двор дома. Яркая только-только начавшая "стареть" Луна в ночном небе неплохо разгоняла ночную темноту. "Дух Макарова" молчал, и Матвей Бронштейн решил пройтись взад-вперёд, снять нервное напряжение.
Глава 3. Топология судьбы
Глава, в которой Матвей Бронштейн знакомится с достижениями науки будущего и определяется с выбором своей судьбыНочь выдалась ясной и холодной. Морозец пощипывал щёки Бронштейна, и растерев их, он посмотрел на небо. Луна склонилась над самым горизонтом, и через десяток минут скрылась за ним. Вызвездило. Матвей привычно нашёл на небе созвездие Большой Медведицы, оттолкнувшись от него, нашёл Малую. Затем высмотрел Ориона. Звёзды были особенно яркими и загадочно перемигивались в небе. Бронштейну показалось, что они ему подмигивают. Тёмный двор дома, покрытый слежавшимся снегом, что поскрипывал под ногами, навевал чувство тайны.
Произошедшее стало казаться всего лишь сном, ночным кошмаром. Желая, удостоверится в том, что ему не приснился пришелец из будущего, Матвей мысленно позвал его:
— Макаров, ты ещё в моей голове?
— Здесь, кудаж я денусь из твоего черепка?
— Расскажи о науке будущего. Что за двадцатый век в науке открыли? И кто ты был по профессии? Что это за профессия "инженер-ядерщик"? Что за фабрика "Маяк", где ты работал? Вроде пушечные ядра канули в прошлое?
— Шутник! — Макаров рассмеялся. Его весёлое настроение передалось и Бронштейну. Надо же, "инженер по пушечным ядрам"! А еще, какие ассоциации у тебя могут быть, Бронштейн? Коль ты физикой увлечён?
Матвей задумался. Затем робко, с какой-то затаённой надеждой спросил:
— Тогда остаются… АТОМНЫЕ ЯДРА? ВЫ ОВЛАДЕЛИ ЭНЕРГИЕЙ АТОМА???!!!!!!!
— КАК? КАКОЙ ПРИНЦИП ОСВОБОЖДЕНИЯ АТОМНОЙ ЭНЕРГИИ ВЫ ИСПОЛЬЗУЕТЕ?!
— Ух ты, какая радость! — ехидно прокомментировал чувство радостного возбуждения, охватившее Бронштейна, Макаров. Зря радуешься.
— Почему зря? — в мыслях Бронштейна прозвучало неподдельное удивление. Разве покорить атом — ПЛОХО?
— Плохо! — серьёзным тоном заявил Макаров. Ты, дружок, о радиации забыл…
— А разве радиация опасна?! — вновь изумился Бронштейн. Она же укрепляет жизненные силы. Растения под действием радиевой воды лучше растут, животные набирают лучше вес…
— Ну, ты и сморозил!!! — вновь расхохотался Макаров. Нет, ну ты, Матвей, просто первозданный идиот! РАДИАЦИЯ ПОЛЕЗНА ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ! Такое сморозить!!!
— И ведь, раз ты, Бронштейн, такой из себя весь просвещенный, книжки по физике читаешь, то должен ведь знать о радиевых ожогах Анри Беккереля, о том, какую экзему на руках заработала Мария Кюри из-за того, что не пользовалась резиновыми перчатками при работе с солями радиоактивных элементов!
— Так может дело в количестве?! — обиженно заметил Бронштейн. Я действительно, об ожоге Анри Беккереля читал. А вот о язвах мадам Кюри не знал… Ещё Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм Парацельс писал о том, что любой яд может быть лекарством, дело лишь в дозировке…