Самым сложным в изготовлении оказался отрезной диск. Его делали из тряпок, карборундового порошка и фенол-формальдегидной смолы. Нет-нет, но раскрученный до исполинских оборотов диск разрывало, уже было несколько травм, хорошо хоть не тяжёлых. Пришлось сделать защитные очки, так как инструмент обладал прямо-таки дъявольской способностью запорашивать глаза мелкой абразивной пылью, летящей из реза.
Но с другой стороны, инструмент получился просто-таки «волшебным»!
Семён взял в руки «болгарку», посмотрел на манометр, показывавший остаточное давление в баллоне, и нашав на рычаг подачи сжатого воздуха, вслушался, как гудит инструмент, раскручивая отрезной диск.
Для «болгарки» была совершенно безразлична твёрдость разрезаемого материала. На спор Бронштейн разрезал этим инструментом пополам старый напильник, вдоль! И менее чем за десять минут!
Положив инструмент на место, Семён направился в противоположный угол бывшего цеха, откуда доносилось покашливание дежурившего всю ночь у «термоса» с расплавленной сталью Олега Макарова.
По пути он немного задержался у «регенератора». Так Бронштейн назвал собранную установку для прямого востановления железа, из любой железосодержащей руды. В её качестве решили использовать глину, обнаружив в ней высокое содержание окиси железа. Агрегат вышел довольно сложным, и использовал целых два мотора. Обслуживали его три человека, и надо сказать, работа у них была тяжёлой. Поскольку всеми процессами приходилось управлять «на глазок», вручную. Центробежная воздуходувка нагнетала в «газогенератор» воздух, полученный там светильный газ шёл в установку восстановления железа. Загружаемая в неё молотая в шаровой мельнице смесь глины и извести продувалась раскалённым генераторным газом, и железо, которого в глине было аж 15 % восстанавливалось до чистого металла. Который отделялся от остальной массы при помощи очень мощного электромагнита. Не содержащая железа масса поступала в бункер. Это был самый настоящий цемент, довольно неплохого качества. Раствором на его основе были скреплены стены «санитарного блока».
Сейчас, впрочем, «регенератор» мирно возвышался сплетением труб. Уголь для него ещё не завезли.
— Привет, Семён, прокашлявшись, поприветстствовал комсомольского вожака Олег.
— И тебе, Олег, не болеть. Чего кашляешь? Как дела?
— Простыл. Вот, смотрю за температурой в «термосе». Нужно соблюдать рекомендации Аносова, по температуре. Думаю, на этот раз мы чёрный булат изготовим…
Семён подошёл к стоящему на небольшом постаменте тиглю-термосу, потрогал его стенку голой рукой. Она была чуть теплой, благодаря термоизоляции из «вспененного» камня. Термос был, пожалуй, самой сложной вещью, изготовленной за прошедший с момента начала работ «по индустриализации» месяц.
Затем взгляд комсомольского вожака упал на печь новой конструкции, что была разработана энтузиастами взамен неэкономичных «буржуек». Конструкция, в которой использовали все достижения котлостроителей, до упоминаний о которых в разнообразной литературе сумел добраться Бронштейн, получилась очень удачной — новая печка потребляла супротив «буржуйки» раз в десять меньше топлива — дров, опилок и обрезков, угля, ветоши. Но, была довольно сложна в изготовлении и требовала дефицитных металлических труб и листа на корпус. Поэтому их, этих печек, пока изготовили две штуки. Одна была установлена в общежитии, а другая — здесь, обогревать цех.
Подержав руку над оголовками жаровых труб, Семён нахмурился — ток тёплого воздуха был совсем слабым. Заглянув в топку, он подбросил в печку дров, не обращая внимания на протесты Олега, и передвинул задвижку подачи воздуха на более интенсивное горение. Через минуту из жаровых труб печки потянуло горячим воздухом.
— Раз заболел, нечего на дровах экономить! — выговорил Семён Олегу. Мы с ребятами ещё привезём…
Постепенно в цех стали стягиваться проснувшиеся. До начала рабочего дня была ещё пара часов.
Семён, убедившись, что в цеху ощутимо потеплело, прошёл на задний двор завода. Там, под навесом, стояла подвода с едой, наменяной у крестьян из деревень, что окружали Киев.
Нагульнов, очень сильно разозлённый «афёрой с велосипедом», переговорил с кем-то из ОГПУ, и «прижимистого краскома» «запрягли» помогать велозаводу — заставили выделить лошадей и гужевой транспорт, для подвоза сырья и поездок по разным фабрикам и заводам.
Для решения «продовльственной проблемы», на велозаводе начали выпуск сельхозинвентаря, — лемехов плугов, кос, ножей, топоров, брусков для заточки, пил, элементов конской упряжи, гвоздей и многого другого. Эти товары выменивались у окрестных крестьян на продовольствие.
Опыт удался, и впервые рабочие велозавода смогли есть досыта. Несмотря на некоторое сопротивление в горсовете, где нашлись те, кто посчитал, что энтузиасты велозавода разбазаривают ресурсы, Нагульнов и поддержавшие его ответственные товарищи, которых весьма заинтересовал эксперимент рабочих велозавода, поддержали этот почин. Меновая торговля с крестьянами окружающих Киев деревень закрыла вопрос снабжения велозавода продовольствием.
Однако было решено не останавливаться на достигнутом. Бронштейн доходчиво объяснил, что успех мены — временен, до тех пор, пока крестьянам нужны промтовары, в связи с революционным лихолетьем и истощением их личных запасов они будут охотно менять еду. Но по мере «насыщения» спроса, эффективность мены снизится до недопустимого для процесса «индустриализации» уровня. Поэтому, уже была выделена под Киевом решением горсовета земля, в количестве трёхсот гектар, под создание «агрозавода», который должен был тесно сотрудничать с велозаводом и любыми другими предприятиями, решившими бы войти в «автономхоз «Кибер»».
У подводы суетились повара, перетаскивая мороженную конину на кухню, с которой апетитно тянуло запахом варящегося борща.
Позавтракали. Семён уплетал за обе щёки наваристый борщ с вкусным, ещё тёплым чёрным хлебом. Выпив кваса, он поднялся из-за стола и пошёл в цех, на «планёрку», предваряющую начало рабочего дня.
Обсуждение текущих дел было в самом разгаре.
— А я говорю, нужно строить промышленную установку! Чтоб, значит, за раз десяток тонн металла выплавлять!
— Постой, Олег, не кипятись! — осадил энтузиаста создания «собственного металлургического заводика» кто-то. Угля где столько возьмёшь? А? И загазованность будет сильная. Не говоря уж о необходимых для «промышленного регенератора» материалов. Скромнее надо быть! Как хоть, удалась плавка?
— Удалась, ребята! Есть чёрный булат!
— Живём братцы! Теперь резцов, свёрл, напильников наделаем! Подшипники наконец на свёрла наменяем!
— Здорово робяты! — спорящих вдруг прервал зычный бас Нагульнова. Я так послушал, удалась плавка?
— Удалась! — раздался нестройный гул голосов. Настоящий булат, высшего качества!
— Тады я соглашусь пожалуй с Олегом — надо делать промышленный аппарат! Ведь кроме булата он и цемент производит?! — в голосе Нагульного зазвучали торжествующие нотки. Молодец Бронштейн, такой аппарат придумал! Домна и близко не стоит, ей и руда богатая нужна, и окромя чугуна, с неё больше взятка нет!
— Не торопитесь. Голос Бронштейна, незаметно вошедшего в цех и с интересом слушавшего, прозвучал негромко, но веско. Макар Степнович, мы ещё толком режимы работы прототипа не изучили, так что строить промышленную установку рано ещё. А без них крупную установку делать просто опасно.
— Это почему? — агрессивно спросил Нагульнов.
— Дык в ней же горючий газ получается и используется. Если что не так, смешается с воздухом и… бабах! Сейчас «регенератор» маленький. Если бабахнет, то только его разворотит. А вот если большая установка рванёт, одним пожаром на заводе не отделаемся.
— Эх, жаль! Покажете, что у вас вышло?
Собравшиеся в цехе перешли в огороженный угол. Там пара рабочих уже вытаскивала из форм отлитые заготовки будущих резцов, полотен пил, напильников, свёрл и т. д.