Из комнаты отдыха мы пошли по дорожке через открытую съёмочную площадку. Мимо проезжали вагончики, туристы покупали еду и толпились в сувенирных лавках. Я улыбался каждому встречному и говорил:
– Эй, ни пуха, ни пера. А ещё ни шерстинок, ни ворсинок.
Однако такой же радостной реакции, как в комнате отдыха, мои слова не вызывали. Трое человек велели мне отвалить, а одна женщина в соломенной шляпе заявила: «Я пожалуюсь вашему начальству».
Вдруг она оказалась прямо перед нами – 42-я студия. Я ожидал увидеть место, где царит веселье, где все поют, танцуют и выступают, но 42-я студия производила, скорее, гнетущее впечатление. Я стоял перед толстой бетонной стеной с раздвижной металлической дверью, красной мигающей лампой над головой и довольно грубым охранником.
– Чего вам надо? – прорычал он.
– Мы пришли на открытое прослушивание, – объяснил Луис. – Мой друг будет пробоваться на роль.
Охранник перевёл взгляд на меня и осмотрел с головы до ног. Затем криво усмехнулся.
– Что ж, удачи тебе, – ответил он.
– Спасибо, – сказал я. – У меня не будет ни пуха, ни пера.
– Это вряд ли, – заметил охранник. – Они ищут крутого пришельца, а твой костюм выглядит так, будто ты вытащил его из мусорного контейнера на следующий день после Хеллоуина.
Он дёрнул тяжелую металлическую дверь. Та скрипнула, мы вошли внутрь, и нас поглотила темнота.
5
Мы с Луисом стояли в 42-й студии, ожидая, когда что-нибудь случится. Я ничего не видел. А потом вспомнил, что на мне по-прежнему солнцезащитные монокли. Я снял их и сунул в карман своего скафандра, но от этого светлее не стало. Мои глаза всё никак не могли привыкнуть к темноте, царящей в этой комнате.
– Есть здесь кто-нибудь? – позвал Луис.
– Мы на сцене, – ответил мужской голос. – Следуйте за жёлтой лентой на полу. И, пожалуйста, не мешайте, мы собираемся разыграть сцену.
Луис двинулся на цыпочках вдоль жёлтой линии и жестом пригласил меня следовать за ним. В темноте я его почти не различал и поэтому повернул вперёд ещё два глазных яблока для лучшего обзора. Мои присоски, видимо, прилипали к жёлтой ленте, и каждый раз, поднимая ногу, я слышал громкий треск – треск отрывающихся от земли присосок.
– Стоп! Снято! – донёсся со сцены раздражённый голос.
– Что это мы должны снять? – шёпотом спросил я у Луиса. – На мне нет лишней одежды.
– Я сказал, тишина на съёмочной площадке! – взревел голос. – Вы испортили дубль.
– О чём это он? – прошептал я Луису. – Я ничего не портил, я здесь даже ни к чему не прикасался!
– Замолкни, приятель, – прошептал Луис. – Из-за тебя нас сейчас отсюда вышвырнут.
Внезапно из темноты вынырнул хмурый мужчина с хвостиком. Он окинул меня взглядом и спросил:
– Дай угадаю: ты пришёл пробоваться на роль ребёнка-инопланетянина?
– Вот это да! Как вы узнали? – поинтересовался я.
– Не умничай, – огрызнулся он.
– Это Дуэйн Митчелл, режиссёр, – шёпотом сообщил мне Луис. – Он довольно известен в здешних кругах.
– Кажется, он не в духе, – прошептал я в ответ.
– Не говори глупостей, – возразил Луис. – Это он ещё в отличном настроении.
– Хватит шептаться, – проворчал режиссёр. – Я не могу творить в такой обстановке. Ваше шипение – как наждачная бумага по моим барабанным перепонкам.
– Прошу прощения, Верховный лидер, – ответил я, – отныне даже не буду дышать через рот. Постараюсь использовать только нос, хотя это может затруднить заполнение трёх моих легких.
– Не грузи меня, малыш. Тебе нет нужды вести себя как пришелец, пока не поднимешься на сцену. А теперь, пожалуйста, сядь и дождись своей очереди. И постарайся сделать так, чтобы твои странные пальцы на ногах нас больше не отвлекали!
Пробежав на цыпочках, я свернул вслед за Луисом за угол, где увидел яркие огни, несколько камер на колёсах и классную комнату со столами, удобными стульями и диванами. Это выглядело так заманчиво, что я поспешил вперёд и уселся на один из стульев рядом с девочкой-подростком, волосы которой тоже были собраны в хвостик, только чёрный. Казалось, она удивилась, увидев меня.
– Привет, – сказал я. – Бадди Ч. Бургер.
– Мне всё равно, даже будь ты Раймондом М. Хот-догом! – вскричал режиссёр. – Слезь со стула! Ты плюхнулся в самый центр декораций. Уйди отсюда и сядь на те металлические стулья рядом с другими актёрами, которые тоже ждут прослушивания.
– Не обращай на него внимания, – прошептала мне девушка на диване. – Он всегда кричит. Он тут типа главный.
– Я знаю кое-кого, похожего на него, – прошептал я в ответ. – Это Верховный лидер Эскадрильи на моей планете.