— Да, Иисус начинал с двенадцатью учениками, и в конце концов его учение победило.
— О, это наш мальчик, — Сэм расцвел. — Спасибо, что вспомнили его: он украшение нашей нации. Мы все этим гордимся, хотя не все об этом говорим. Он, между прочим, тоже не рассчитывал закончить дело за три дня. Он создал организацию и расширил ее. И Майк проявляет терпение. Терпение — органическая часть нашей дисциплины, мы уже не воспринимаем терпение как терпение. Просто мы никуда не торопимся.
— Весьма разумная позиция.
— Это не позиция. Это почти рефлекс. Джубал, вы, кажется, устали. Может, вы сбросите усталость или приляжете отдохнуть? Если вы не ляжете, вас всю ночь будут развлекать разговорами. Мы почти не спим.
Джубал зевнул.
— Нет, я лучше посижу в ванне и завалюсь спать. А с братьями поговорю завтра и в другие дни.
— Действительно, куда спешить? — согласился Сэм.
Джубал нашел свою комнату, там тотчас же очутилась Пэтти. Она включила в ванной воду, раскрыла постель, не касаясь ее руками, поставила на столик напитки для коктейля, приготовила один коктейль и отнесла его в ванную комнату. Джубал не просил ее уйти, и вскоре она вошла в ванную, готовая к демонстрации картин. Джубал знал, что заставляет людей полностью покрывать свое тело татуировкой, и сейчас чувствовал: если не рассмотреть картины, Пэтти обидится.
Харшоу не испытывал раздражения, которое испытал Бен, впервые увидав Пэтти; он разделся и с гордостью обнаружил, что не стесняется этого, хотя уже давно ни перед кем не обнажался. Пэтти тоже не смутилась, подошла к ванне и проверила, достаточно ли воды и не холодная ли она.
Затем она принялась рассказывать, в какой последовательности следует рассматривать картины и что каждая из них означает. Джубал произносил слова, которые полагается произносить искусствоведу во время знакомства с произведением искусства. Татуировка была шикарная! Его приятельница японка рядом с Пэтти показалась бы дешевой куклой.
— Рисунки немного сдвинулись, — посетовала Пэтти. — Вот, взгляни на сцену рождения. Задняя стена прогнулась, а кровать похожа на хирургический стол. С тех пор, как Джордж покинул этот мир, меня не касалась ничья игла. Значит, Джордж сам пожелал изменить картины.
Джубал подумал, что Пэтти, хоть и не совсем нормальная, очень милая. Ему даже больше нравились ненормальные люди, чем люди с абсолютно нормальной психикой. А Пэтти достаточно здорова для того, чтобы вести хозяйство: вот, не забыла же отправить в шкаф брошенную им одежду. Неплохая штука эта марсианская дисциплина, если не обязательно быть совсем нормальным, чтобы ею овладеть.
Он почувствовал, когда ей надоело показывать картины, и попросил передать от него привет внучкам и боа констриктору.
— Я бы и сам пожелал им спокойной ночи, да что-то устал.
— А мне скоро пора приниматься за словарь, — Пэтти поцеловала его. — Передам девочкам.
— Всем трем!
— Конечно. А моей девочке ты понравился. Она вникла, что ты любишь змей.
— Спокойной ночи. У нас общая вода.
— Ты есть Бог, Джубал, — она ушла.
Джубал влез в ванну и с удивлением обнаружил, что усталость прошла, ломота в костях исчезла. Пэтти подействовала, как лекарство. Она воплощенное счастье. Затем Харшоу подумал, что ему лень меняться, легче закончить жизнь таким, как он есть: старым, вредным и капризным.
Джубал намылился, смыл мыло и решил побриться, чтобы не делать это утром. Потом запер дверь, выключил верхний свет и улегся. Поискал какую-нибудь книгу, ничего не нашел, обругал себя за пристрастие к чтению, глотнул коктейля, выключил нижний свет и отвернулся к стене. Общение с Пэтти вдохнуло в него силы и бодрость. Он еще не спал, когда пришла Дон.
— Кто здесь? — окликнул Харшоу.
— Это я, Дон.
— Как ты вошла, я ведь запер дверь? Марш отсюда. Эй! Вылезай из моей кровати! Брысь!
— Сейчас уйду, но сначала я тебе что-то скажу.
— Ну-ну.
— Я давно тебя люблю. Почти так же давно, как Джилл.
— Перестань городить чепуху и убирайся отсюда.
— Сию минуту, — согласилась Дон, — я только расскажу тебе одну вещь о женщинах.
— Завтра я с удовольствием выслушаю.
— Нет, сейчас!
— Ладно, говори, только отодвинься.
— Джубал, мой любимый брат. Мужчины обращают большее внимание на то, как выглядят женщины. Поэтому женщины изо всех сил стараются быть красивыми, и в этом всеобщее счастье. Когда-то я зарабатывала стриптизом. Я видела, что мужчины радуются, глядя на меня, и сама радовалась тому, что могу дать им то, что нужно. Но женщины — не мужчины, им все равно, как мужчина выглядит; их больше волнует, что у него внутри. Женщину интересует, богат ли мужчина, будет ли он добр к ее детям, добр ли он сам по себе? Так вот, я ищу в тебе не ту красоту, которую ты ищешь во мне. Ты прекрасен, Джубал!