Он подавил рыдания и смех и пошарил в чемодане: вот оно. Харшоу носил его с собой с тех пор, как с Джо Дугласом случился удар, в очередной раз напомнивший Харшоу, что все живое смертно. Харшоу прописал себе для верности три таблетки, выпил и лег в постель. Вскоре боль прошла. Издалека донесся голос:
— Джубал!
— Я отдыхаю! Не мешайте!
— Джубал, отец! Я прошу.
— Да, Майк, что такое?
— Проснись. Еще не время. Позволь, я помогу.
— Спасибо, Майк, — вздохнул Харшоу.
Он позволил отвести себя в ванную и проделать с собой все необходимые манипуляции.
— Ну как?
— Все хорошо, сын. Спасибо.
— Тогда я пойду, у меня дела. Я люблю тебя, отец. Ты есть Бог.
— Я люблю тебя, Майк. Ты есть Бог.
Джубал переоделся, привел себя в приличный вид, хлебнул бренди, чтобы заглушить горечь во рту, и вышел в гостиную.
В комнате, где стоял стереовизор, никого, кроме Пэтти, не было. Она подняла глаза.
— Поешь, Джубал?
— Да, спасибо.
— Вот и хорошо, — она подошла к нему, — боюсь все уже поели и разбежались. Но велели тебя поцеловать. — Она поцеловала его, вложив в поцелуй любовь всего Гнезда.
Джубал почувствовал, что боль отступает и возвращаются силы.
— Пойдем в кухню. Тони ушел, можно свободно хозяйничать, — она остановилась на пороге и выгнулась, пытаясь взглянуть себе на затылок. — Ты не находишь, что финальная сцена меняется? Мне кажется, там появился дым.
Джубал подтвердил, что дым на самом деле появился. Конечно, никакого дыма на картине не было, но зачем спорить?
— Так я и знала. Я уже многое вижу, но к себе на спину без зеркала пока не могу заглянуть. Майк говорит, что скоро у меня это получится. Впрочем, неважно.
По всей вероятности, в кухне расположилось человек десять. Дюк помешивал что-то в кастрюле.
— Привет, босс! Я заказал автобус на двадцать мест, наша площадка не примет более тяжелый. А для барахла и питомцев Пэтти понадобится еще один, такой же. Хорошо?
— Конечно! А они все возвращаются? — спален не хватит, придется кого-то поместить в гостиной, а кого-то потеснить. Его, скорее всего, тоже потеснят. Харшоу решил не противиться. В конце концов, приятно, когда рядом лежит кто-то живой и теплый, не обязательно же… Господи! Ведь он уже забыл, насколько это приятно! Становится ближе…
— С нами поедут не все. Тим отвезет нас, потом развернется и отправится ненадолго в Техас. Капитан, Беатрис и Свен, мы собираемся сойти в Нью-Джерси.
Сэм оторвал взгляд от стола.
— Руфь и я должны вернуться назад, к нашим детям. Саул едет с нами.
— Неужели нельзя денек-другой посидеть дома?
— Может быть, надо посоветоваться с Руфью.
— Босс, когда можно наполнить бассейн? — вставил Дюк.
— Мы никогда не делали этого раньше апреля, но если включить новую установку для подогрева, мы можем наполнить его в любое время, — добавил Джубал. — Но погода пока стоит ненастная — вчера снег еще лежал.
— Босс, ради того, чтобы поплавать, мы можем пройтись босиком по снегу — и сделаем это. Есть более дешевые способы не дать воде замерзнуть, и не обязательно использовать эти здоровенные обогреватели.
— Джубал!
— Да, Руфь?
— Мы остановимся у тебя на пару дней. Дети обо мне не особенно скучают, да и побаиваюсь подходить к ним без Пэтти.
— Отлично. А где Нельсон с капитаном? Куда они так спешат? Беатрис ни разу не была дома — нехорошо так спешить!
— Я скажу им, босс.
— Пэтти, твои змеи согласны пожить денек-другой в чистом и теплом подвале? Потом мы что-нибудь для них придумаем. О девочке я не говорю: она почти человек, а кобр не стоит распускать по дому.
— Конечно, Джубал.
— Хм… Дон, ты умеешь стенографировать?
— Ей это не нужно, — сказала Энн, — как, впрочем, и мне.
— А печатать на машинке?
— Если ты захочешь, я научусь, — ответила Дон.
— Считай себя принятой на работу — до тех пор, пока где-нибудь не откроется вакансия верховной жрицы. Джилл, мы никого не забыли?
— Нет, босс, кроме всех остальных, которые всегда будут в нашем доме желанными гостями.
— О, разумеется! — Харшоу подошел к Дюку и глянул в кастрюлю, над которой тот колдовал. Там было немножко бульону.
— Это… Майк?
— Да, — Дюк зачерпнул, попробовал. — Нужно подсолить.
— Да, Майка всегда следовало чуть-чуть подправить. — Джубал попробовал бульон. Вкус был сладковатый. — Впрочем, не нужно. Пусть останется таким, каким был при жизни. Кто разделит со мной его тело?