Гончаренко помолчал, отхлебнул чаю из кружки, затем продолжил:
— Естественно, я дал им от ворот поворот, не пристало мне, офицеру милиции, пусть и бывшему, платить каким-то бандюкам. Да и откуда мне денег столько взять? Если я буду им по столько отстегивать, самому ничего не останется. Но я знаю этих подонков, так просто они от меня не отстанут. Сейчас это в моду вошло облагать данью всех, кто имеет, хотя бы небольшой бизнес. Рэкет называется.
— А почему ты не заявишь на них в милицию?
— Эх, сынок! Какая милиция? Подумай сам, что я скажу: неизвестно, кто приехал, неизвестно куда уехал, ищи ветра в поле. Или может теперь в моей мастерской засаду устроят и будут ждать, пока, кто придет требовать деньги? Не смеши меня. В наше время только на себя и можно надеяться.
В жизни Василия женщины играли очень малую роль, а точнее, вовсе никакой. В деревне на берегу Васюгана, моложе шестидесяти лет их и не было, а в Томске, погруженный в свои повседневные заботы, он не находил свободного времени для времяпровождения в женском обществе. Да и сами девушки, с которыми ему приходилось общаться, чувствовали себя в присутствии этого двухметрового великана с густой волной черных, отливающих синевой, волос, спадающих к широким плечам, как- то неуверенно. Возможно, дело было в том, что его необычайно синие глаза, как омуты, таили в себе некую непостижимую глубину и тайну, отчего у наиболее впечатлительных особ женского пола, даже мурашки пробегали по коже. Девушки с более развитым восприятием, после первых же минут общения с Югановым инстинктивно осознавали его неизмеримое интеллектуальное превосходство и у них возникало желание немедленно скрыться от него подальше. Да и сам Василий, хотя и был совершенно нормальным мужчиной, но в сексе не нуждался, так как умел с помощью йоги преобразовывать свою сексуальную энергию в другой вид жизненной силы, позволявшей ему более полно использовать свои феноменальные способности.
Вилита вначале к Юганову относилась, как и прочие его знакомые девушки, настороженно. Несмотря на свою молодость- ей едва исполнилось восемнадцать лет, она уже имела определенный сексуальный опыт. Еще в восьмом классе средней школы она уже полностью сформировалась как женщина и постепенно привыкла к тому, что в устремленных на нее взглядах не только сверстников, но и взрослых мужчин читается откровенное желание затащить ее в постель. Вилита бы довольно высокой девушкой, с очень милым личиком, копной слегка вьющихся светлых волос и глазами чистого изумрудного цвета. Ее груди были подобны двум твердым резиновым мячикам, а небольшие вишенки сосков, торчащие немного кверху, находились в постоянном напряжении. Она не нуждалась в лифчиках, поэтому обычно носила такие, которые лишь поддерживали груди снизу, открывая их взгляду любого, кто не поленился бы заглянуть в вырез ее блузки… Длинные, точеные ноги Вилиты были удивительно изящными, хотя и не чрезмерно мускулистыми, поэтому она носила настолько короткие юбки, что иногда даже это переходило допустимую грань приличия. Впрочем, в последнее время понятие этой грани стало весьма относительным. Многие девушки и даже женщины в возрасте стали появляться в общественных местах в прозрачных белых блузках без бюстгальтеров с обнаженными животами. Вошли в моду юбки и джинсы с опущенной талией, из — под которых торчали наружу резинки трусиков танго. Стринги вообще стали непременным атрибутом одежды молодых девушек, а некоторые, наиболее раскрепощенные и вовсе предпочитали обходиться безо всякого нижнего белья. Вилита — дитя своего времени, не была в этом плане исключением из общего правила. Порой девушка даже допускала опасное кокетство в общении с более старшими, чем она ребятами, но до поры до времени дальше легкого флирта с поцелуем на прощание у подъезда, дело не доходило. Правда, когда однажды в девятом классе, два десятиклассника после уроков, воспользовавшись тем, что школа опустела, подстерегли ее и затащили в мужской туалет, где минут десять лапали и щупали ее за все сокровенные места, Вилита стала более строже и в одежде и в общении со сверстниками. О случившемся она никому рассказывать не стала. В конце концов, ничего особенно страшного не произошло, а ведь могло все окончиться групповым изнасилованием, а то и еще чем похуже. На ее счастье оба парня оказались не слишком опытными в сексе, окажись на их месте кто-нибудь поопытней, невинность сохранить ей бы вряд ли удалось. После этого случая она сделала для себя определенные выводы, стала избегать оставаться на улице или после уроков в школе одна, и перестала носить вне школы вызывающие наряды. Произошедшее с ней она вначале вспоминала с отвращением и омерзением, но через некоторое время стала ловить себя на мысли, что не против повторения подобного приключения.