– Не беспокойтесь, товарищ старший лейтенант, мы о них позаботимся, это не первый случай. У нас при штабе дивизии уже целое общежитие из местных жителей образовалось.
Бросив взгляд на корчащихся на полу насильников, он добавил:
– А крепко вы их уделали, теперь не скоро на подвиги потянет. Если вообще выживут, – добавил он, подумав.
7.
В январе 1990 года начались беспорядки в Баку. Собственно говоря, ничего неожиданного в этом не было. Изгнав из территории Азербайджана большую часть армянского населения, боевики националистических организаций, попытались добиться вывода с территории Азербайджана и воинских формирований. Эта попытка не удалась, в Баку были введены дополнительные подразделения и порядок был восстановлен, но ценой гибели около сорока ни в чем не повинных людей, ставших жертвами уличных боев. Азербайджанское правительство, собственно, как и правительство Армении реального влияния на происходящие в республиках события не оказывало. Формально государственная власть существовала, но фактически всем заправляли лидеры националистических организаций. Армянское население Нагорного Карабаха, сосредоточенное в Степанакерте, отказалось признавать власть Баку и по существу образовало свою республику, с которой вступило в бой азербайджанское население других районов Карабаха.
По границам Азербайджана и Армении стали создаваться блокпосты, на каждом из которых находилось несколько десятков солдат с двумя‑ тремя офицерами. Эта линия разграничения должна была предотвратить столкновения между армянами и азербайджанцами. В принципе, этого удалось добиться и серьезных конфликтов не происходило.
Однажды летним днем Матросов зашел а военную прокуратуру округа, узнать о ходе следствия по одному из интересовавших его уголовных дел. Войдя в кабинет заместителя прокурора, он увидел, что тот стоит у карты Закавказья, внимательно ее рассматривая.
– А это ты Сергей Васильевич, проходи, присаживайся – подал ему руку полковник и вновь занялся картой.
Через несколько минут он оторвался от карты и повернулся к Матросову:
– Ты ведь курируешь Грузию, насколько я помню?
– Да, – кивнул Матросов, – А в чем дело?
– Ну, тогда ты, вероятно, не в курсе. А дело в том, что столкнулись мы с чем‑то непонятным, даже загадочным. Возможно, ты знаешь, по границе между Иджеваном и Казахом есть два блокпоста. С одной стороны ребята 23‑й дивизии, с другой из пятнадцатой. Человек по тридцать на каждом блокпосту. Так вот, вчера среди бела дня те, что на азербайджанской стороне, открыли шквальный огонь по армянской стороне.
– Вы имеете в виду по блокпосту на армянской стороне?
– В том‑то и дело, что не по нему, а метрах в трехстах от него по совершенно пустой дороге. Открыли не только ружейно‑пулеметный огонь, но и раза два пальнули из "Мухи". У ребят на армянской стороне хватило ума ответный огонь не открывать. Командир попытался связаться с той стороной – связи нет. Ну, о случившемся они доложил в штаб дивизии, те в округ, но самое интересное, знаешь, в чем состоит?
– В чем? – поинтересовался заинтригованный Матросов.
– В том, что стрелявшие в свою очередь доложили своему командованию, что вступили в бой с группой примерно из 30–40 армянских милиционеров, которые подъехали к границе на автобусе, вышли из него и открыли из автоматов огонь по блокпосту. Ответным огнем они, мол, их всех или почти всех, уничтожили, а автобус взорвали из гранатометов. Вот такая петрушка получается – , он открыл пачку сигарет, закурил, глядя в окно. – Естественно командующему доложили, тот позвонил моему шефу, генерал Иванов соответственно меня озадачил. Короче, на место выехал мой заместитель, прокуроры Кироваканского и Кировабадского гарнизона.
– Так, что же погибло 40 армянских милиционеров? Это же катастрофа! Армяне нам этого никогда не простят, кто бы первым не открыл огонь, – не удержался Матросов.
– Да нет, все не так трагично. Как мы выяснили, автобус действительно там был, но только минут за тридцать до начала стрельбы. Ну и не 40 милиционеров в нем находилось, а около тридцати. Они границу объезжали для профилактики, поговорили с нашими на блокпосту, перекурили, да и поехали в сторону Семеновского перевала. Благополучно добрались до Еревана, все живы и здоровы. Кстати, автоматов у них не было, одни пистолеты.
– Если сорок милиционеров открыли бы автоматный огонь по блокпосту, то там пуль должно быть полтысячи не меньше, в брустверах, в строениях.
– Воистину так, дело говоришь, а вот там ничего нет. Ни следа от выстрела. И тот и другой прокуроры лично провели осмотр обоих блокпостов. Они опытные профессионалы, ошибиться не могли, да и мой заместитель не лыком шит. Кроме стреляных гильз ничего не обнаружили. А вот на дороге, куда стреляли наши, действительно, две воронки и земля пулями и вся выбита. Кучно стреляли, сразу видно, стрелки отменные, – с удовлетворением произнес полковник.
– Чем же все это можно объяснить? Ведь это не может быть розыгрышем!
– А черт его знает, мистика какая‑то. Хорошо хоть командующий у нас осторожный, не поспешил в докладом в Москву, а то пришлось бы потом отписываться полгода.
8
Этот разговор Матросов долго не мог забыть. Нереальность происшедшего будоражила мозг, заставляя выдвигать все новые версии, объяснявшие бы странное поведение людей, находившихся на блокпосту. Он попытался выяснить есть ли у них в управлении какая – либо информация по этому поводу, но ничего нового не узнал. Начальник особого отдела 23 мсд, с которым он связался по телефону, тоже к известным ему фактам ничего нового не добавил: мол, прокурор гарнизона с представителями командования действительно выезжал на место, у военнослужащих блокпоста были получены объяснения. Факт стрельбы подтвердился, но каких‑либо вредных последствий не наступило и оснований для возбуждения уголовного дела нет.
– Интересно получается, – сказал Матросов, – у них что у всех сразу мозги помутились? Все вдруг увидели автобус, целую толпу милиционеров, полчаса вели стрельбу по ним, а потом оказалось, что никого не было?
– Да, тайна сия велика есть, но для нас ведь главное, что никого не убили. Конечно, комдив весь блокпост тут же сменил, там теперь другие люди. А ты чего этим интересуешься? У вас же там мое донесение есть. Или шефу дополнительная информация нужна?
– Нет, это я так уточнить кое‑что хотел, – сказал Матросов и положил трубку.
Он еще долго мысленно возвращался к этим событиям, пробовал их анализировать, но какой‑то строго логической картины происшествия составить не мог. Если исключить вероятность того, что все внезапно сошли с ума, следовало исходить из того, что все военнослужащие действительно наблюдали автобус и людей около него. Конечно, есть наркотики, употребление которых вызывает в мозгу всякие видения и галлюцинации, но представить себе, что и солдаты, и прапорщики и офицеры одновременно " укололись и забылись", Матросов не мог. Кроме того, была еще одна деталь, которая свидетельствовала о том, что люди находились в здравом уме‑ точность стрельбы, а также то обстоятельство, что было лишь два выстрела из гранатомета. В самом деле, если автобус был уничтожен, продолжать по нему стрельбу гранатами необходимости не было. Но могли ли тридцать человек, находящиеся в наркотическом опьянении одновременно наблюдать, что автобус взорван? Нет, это исключалось. Сколько Матросов не размышлял об этом, никакой толковой версии выдвинуть так и не смог.
* * *
В это самое время в упоминавшейся уже пустыне в центре африканского материка знакомые читателю люди в черных мантиях собрались в том же зале заседаний.