– Вынужден отметить, что на данном этапе нашей деятельности допущена непростительная ошибка. Тщательно разработанная операция по вовлечению Армении, где антирусские настроения наиболее слабо проявляются, в противостояние с Россией, окончилась провалом. Наш план предусматривал создание иллюзии стреляющих по блокпосту милиционеров за пятнадцать‑двадцать минут до прибытия реального автобуса с ними. Солдаты, приняв иллюзию за реальность, вступили бы с фантомными милиционерами в перестрелку и при подъезде автобуса неминуемо обрушили бы огонь и по нему, полагая, что это к нападавшим прибыло подкрепление. Гибель тридцати армянских милиционеров вызвала бы взрыв всенародного возмущения и недоверия к России. Из‑за допущенной ошибки иллюзия сработала только через полчаса после отъезда автобуса. Поэтому некоторые элементы плана придется скорректировать.
– Мессир, – выступил вперед один из присутствующих, – я готов понести наказание…
– Мы все здесь являемся членами Высшего Совета Квадрата Хаоса, – прервал его тот, к кому он обращался, – никто из нас никем наказан быть не может. Я только Командор ордена, первый среди равных, не более того. Ошибка любого из нас – это наша общая ошибка, последствия ее отразятся на каждом из нас. Поэтому предлагаю в дальнейшем продумывать несколько вариантов для обеспечения каждого из элементов плана.
9.
Между тем, ситуация в Закавказье день ото дня становилась все напряженнее. На выборах президента Грузии, как и ожидалось, победил Звияд Гамсахурдия. Он обратился с прямым призывом к молодежи, проходящей службу в армии, возвращаться домой. В Грузию хлынуло более 6000 дезертиров, из которых стала формироваться Национальная гвардия. Известный во всем преступном мире вор в законе Джаба Иоселиани, отсидевший в общей сложности 17 лет за разбои и ставший, в конечном итоге, профессором словесности Тбилисского университета, создал свою организацию "Мхедриони", состоявшую из воров в законе и бывших уголовников. В Западной Грузии активизировалась деятельность боевиков Важа Адамии, отличительным признаком которых были черные башлыки.
В Армении участились нападения на войсковые части с целью захвата оружия. Нападавшие действовали по одной, но хорошо отработанной схеме: прежде всего захватывали заложников‑ обычно дежурного по КПП и его помощников, которые согласно правил несли службу только со штык‑ ножами, затем уже на территории части захватывали новых заложников и под угрозой расправы с ними получали доступ в комнату для хранения оружия. Несколько таких нападений произошло в Грузии и Аджарии.
В Нагорном Карабахе шла уже настоящая война. Азербайджанцы обложили Степанакерт со всех сторон, им противостояли армянские силы самообороны. Пока на территории Карабаха стояли два полка дивизии внутренних войск, порядок еще более‑ менее соблюдался, но с их уходом начались постоянные обстрелы города, приводившие к человеческим жертвам.
Уже в самом начале 1991 года многие офицеры Закво стали приходить к осознанию того факта, что центральная власть не способна управлять страной. Оппозиция КПСС и лично Горбачеву ширилась. В армии были ликвидированы партийные организации, всем членам партии было предложено приостановить членство. Наконец, грянул августовский путч.
Для Грузии он имел далеко идущие последствия. 19 августа один из заместителей Министра Обороны СССР встретился с президентов республики и в ультимативном порядке потребовал распустить Национальную гвардию, как незаконно созданное вооруженное формирование. Под угрозой немедленного смещения с должности Гамсахурдия подписал такой указ, но командующий гвардией Тенгиз Китовани, также отсидевший в свое время семь лет в колонии, отказался его выполнить и увел ее в Коджорское ущелье. Поступок президента республики подорвал к нему доверие не только в силовых структурах Грузии, но и в обществе. Как только Горбачева привезли из Фороса, Китовани возвратился в Тбилиси, укрепился на тбилисском море и оттуда повел наступление на центр города. Междоусобная война шла с переменным успехом, но в конце декабря гвардейцы оцепили Дом правительства и блокировали укрывавшегося в нем с наиболее верными соратниками президента. Понимая, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, Гамсахурдия ночью 7 января выехал из Тбилиси через Азербайджан в Чечню.
К власти в Грузии пришел триумвират: Китовани, Иоселиани и бывший председатель правительства республики Сигуа.
10.
С распадом Союза для офицеров Закво наступили черные дни. Создалось впечатление, что округ вычеркнут из списков российских формирований и стал автономным. В Министерстве обороны его даже не включили в план обеспечения на 1992 год.
Матросов, как и другие офицеры, понимал, что их судьба в Москве мало кого волнует: для российского правительства самым лучшим вариантом станет полный развал округа, когда он будет разделен между тремя независимыми закавказскими государствами, а офицеры и прапорщики сами устроят свою судьбу. В течение декабря, января и февраля округ оставался как‑бы бесхозным, его рвали на части, кто хотел и только 17 февраля 1992 года остатки некогда могучего приграничного военного округа, способного в течение года вести боевые действия без поддержи из центра на своем оперативном направлении, были взяты под юрисдикцию России, а командующий был назначен представителем российского президента в Закавказье.
К тому времени воинские части сохранились только на территории Армении и Грузии, а количество военнослужащих сократилось в разы. Предполагалось, что к 1 сентября 1993 года Закво преобразуется в Группу Российских войск в Грузии, со штатной численностью 18 тысяч военнослужащих.
Как бы то ни было, но такое решение уже свидетельствовало о некоторой стабильности, так как бесхозные и дотоле никому не нужные офицеры и прапорщики внезапно осознали себя россиянами.
Матросов, по‑прежнему выполнял свои обязанности, получил повышение по службе и следующее звание. Управление контрразведки сократилось более чем на треть, работы в новых условиях прибавилось и деятельность контрразведчиков осложнилась. Пришлось вырабатывать новые методы работы, так как многие из прежних в сложившихся условиях использовать было нельзя. Действительно, органы безопасности России оказались на территории теперь уже суверенного государства, где имелись свои органы госбезопасности. Любое действие военной контрразведки, не согласованное с руководством местных органов расценивалось как недружественный акт.
В конце‑концов, в начале лета Матросов подал рапорт с просьбой перевести его в любой другой округ, так как он не видит возможности применять здесь свой опыт и профессиональные знания.
Начальник управления генерал Матвеев, внимательно прочитав его рапорт, нахмурился:
– Ты пишешь тут, что не можешь использовать здесь свои профессиональные навыки. А кто может? Сопелкин, Богачев, я, наконец?
Матросов упрямо молчал, он и не надеялся, что генерал сразу даст ход его рапорту, но решил стоять до конца.
Матвеев посмотрел на него в упор:
– Что молчишь? Или я не прав?
Капитан пожал плечами, но ничего не сказал.
– Пойми, Сергей, – уже мягче произнес генерал, – не все так просто, Сегодня я дам ходу твоему рапорту, завтра получу еще десяток новых. Поверь мне, никто не хочет здесь оставаться. Но новых людей взять не откуда. Никто к нам сюда не едет, вплоть до увольнения. А потом, есть еще одна сторона этого вопроса. Вот у нас ты начальник отдела уже, на полковничьей должности, хотя и капитан. А за "хребтом " предложат тебе в лучшем случае майорскую должность и то вряд ли, там своих кандидатов на повышение хватает с избытком.
Он помолчал, потом предложил:
– Послушай меня. Рапорт свой забери пока, да послужи еще с годик. А я тем временем постараюсь через наши кадры, там наверху, подыскать тебе подходящую должность, не ниже подполковничьей. Ну как, лады?
– Хорошо, товарищ генерал, убедили согласен. Но не больше года.
Матвеев довольно улыбнулся:
– Вместе уйдем отсюда Сергей Васильевич, а пока послужи еще.
11.