Во рву, окружавшем поле, чёрным хитиновым бисером блестели спящие стреши. Ночью они чистили брюку от личинок бабочки-брюковницы, поскольку заговор Огородника, отпугивавший от поля всех насекомых и грызунов, на брюковницу не действовал. За оказываемую стрешами помощь отец на зиму сооружал им тёплую землянку, выстилая её сухим мхом. В землянке стреши впадали в спячку, чтобы по весне проснуться и дать новое потомство.
Осторожно, чтобы в ров не осыпалась земля и не потревожила сон стрешей, Колори перепрыгнул ров и вошёл в лес. Предверие леса кишело насекомыми, привлечёнными ароматом брюкового поля, но заговор Огородника не пускал их за ров. Прыжок Колори вспугнул мурашкоеда, лакомившегося насекомыми, и всполошенное животное с визгом бросилось прочь.
Колори наловил скакунцов, завязал их в платок и побыстрее углубился в лес, так как штаны по колено облепили полчища кусучих козяк. Выйдя на тропинку, он выломал ветку и сбил ею козяк, которые уже стали протыкать хоботками ткань и больно жалить тело.
Тропинка привела Колори к речной заводи, где он с удовольствием искупался. Купался он долго и шумно, распугивая сидящих на кромке берега и греющихся на солнце глазастиков. Продрогнув, он выбрался на берег, обсох, оделся и только тогда пошёл вдоль реки к огромному старому дубарю, свесившему над водой ветви. Здесь, прислонённые к корявому стволу дубаря, стояли две удочки, а на суку у воды висело ведро. Колори размотал удочку подлиннее, снял поплавок и, достав из платка скакунца, насадил его на крючок. Спрятавшись за пень, он забросил удочку через кочку растущего из воды остролиста. Верхоглот ни за что не возьмёт наживку, если будешь сидеть на берегу у него на виду. Но, то ли полуденное время было неподходящим для лова, то ли своим купанием Колори распугал всю рыбу, верхоглот не клевал. Скакунцы, потрепыхавшись по глади воды, замирали, и приходилось менять наживку. На мёртвого скакунца верхоглот не реагировал. Наконец седьмой скакунец вдруг канул в воду в маленьком водовороте. и Колори подсек. Удилище согнулось, завибрировало в руках, но тут же легко распрямилось. На крючке осталась лишь нижняя слабая губа верхоглота. Колори переменил место лова и вновь забросил удочку. Здесь клюнуло резко и сразу, но на этот раз Колори подсек осторожно и долго изматывал верхоглота, водя его по заводи, прежде чем вытащил на пологий берег.
- Вот ты где! - раздался за спиной возглас, когда Колори опускал рыбу в ведро с водой.
Колори обернулся. На тропинке стояла Ириси, соседская девчонка. Она была младше на два года, Колори ей очень нравился, и она преследовала его буквально по пятам.
- Привет, хвостик, - буркнул Колори. - Выследила?
- А мне твой отец сказал, что ты на речке, - нимало не обидевшись на "хвостика", выпалила Ириси. - Ты уже искупался ?
- Да.
- Давай ещё!
Она скинула платье и осталась нагишом.
- Э ты мне всю рыбу распутаешь! - остановил её Колори.
- А ты что, рыбу ловишь? - Ириси подошла к ведру и заглянула. - Ого, какая большая! Это бубырина, да?
- Это верхоглот. - снисходительно пояснил Колори. Бубырина больше двух ладоней не бывает.
- Слушай, а давай вместе рыбу ловить! Ты меня научишь?
- Куда же от тебя денешься, - ехидно заметил Колори. Только оденься. Взрослая ведь девчонка, а всё нагишом норовишь.
Ириси подняла на него большие глаза.
- А я тебе голой не нравлюсь? - спросила она с неожиданным откровением.
Колори смутился. Иногда вопросы Ириси ставили его в тупик.
- Саприче нравишься, - пробормотал он, отворачиваясь.
- Бр-р... - передёрнула плечами Ириси и стала натягивать платье. - У него взгляд липкий...
Пяти минут хватило Колори, чтобы понять, что Ириси никогда в жизни не научиться ловить верхоглота. Он махнул рукой, поцепил на удочки поплавки и сказал, что ловить они будут бубырину.
- О, бубырина! - запрыгала на месте Ириси. - Я знаю, как ловить бубырину!
Конечно, ничего она не знала. Видела только, как малыши с пристани у Деревни ловят.
На скакунцов бубырина не клевала, и Колори, развязав платок, выпустил оставшихся насекомых в траву. Затем нашёл трухлявый пень, содрал с него кору и из-под неё набрал в платок жирных, неповоротливых черваков. Показав, как цеплять наживку и забрасывать удочку, он усадил Ириси на берегу, а сам отошёл метров на пять по течению и тоже забросил удочку.
Слабое течение сносило поплавок Ириси, она ёрзала вроде бы на месте, перезабрасывая удочку, но на самом деле ёрзанье её было целенаправленным, и скоро она уже сидела рядом с Колори. Только здесь она успокоилась.
- Не клюет, - сказала она, оправдываясь, когда Колори бросил на неё недовольный взгляд.
- Рыбу ловят молча, - назидательно проговорил Колори.
Ириси глубоко вздохнула. Что-что, а поговорить она любила.
Рыбья мелочь надоедливо подёргивала наживку, не в силах заглотить, пока, наконец, не нашлась рыбёшка со ртом чуть побольше, и Колори извлек из воды маленькую, с палец, бубырину.
- С почином! - жарко прошептала на ухо Ириси.
Колори усмехнулся, отцепил рыбку и бросил её в реку.
- Ты что? - искренне возмутилась Ириси. - Такая рыба!
- За "такую" рыбу мне акве Беструде шею намылит, - хмуро бросил Колори. - Пусть растет.
И тут поплавок Ириси ушёл под воду.
- Ой, клюет! - испугалась она. - А что делать?
- Подсекай!
Ириси подсекла так, что удилище согнулось дугой, а затем, распрямившись, со свистом рассекло воздух. Но, странное дело, большая, с ладонь, бубырина сорвалась с крючка не в воду, а шлёпнулась на берег.
Колори рассмеялся.
- Новичкам везёт, - сказал он, ловя трепыхающуюся в траве рыбу.
- Ого какая! - восхитилась Ириси. Глаза её возбужденно блестели. Определенно, рыбалка пришлась ей по вкусу. Она лихорадочно нацепила на крючок червака и забросила удочку.
И пошло-поехало... Клевало у неё постоянно, и нелогично, до безобразия. Ириси уже не сидела, а стояла; забрасывала удочку нахлёстом, подсекала со свистом, но крупные бубырины одна за другой шлёпались на берег.