Внезапно по ее правой руке пробежал холодный огонь. На мгновение ей показалось, что ладонь ее обтянута серебряной перчаткой и сжимает рукоять невидимого меча. Голос глубоко у нее внутри прошелестел:
«Я принадлежу тебе, Элспет. Я твой».
Глава шестая
До заката они успели отойти от берега моря на несколько лье. Элспет брела рядом с Эдмундом, и каждый шаг тяжело отдавался в ее сердце. Эдмунд сочувствовал девочке, видя, как она потирает ноющую правую руку. Волшебство, заставлявшее меч то появляться, то исчезать, явно оставляло след у нее на коже и в душе.
Эдмунд решил, что пора внятно растолковать ей, что за опасность им грозит. Объяснений, которые она уже слышала от него и Аагарда, было недостаточно, но он не знал, как приступить к этому разговору. Наконец он сбивчиво поведал ей о своем видении во время бури и о том, что говорил старик про дракона по имени Погибель. Но о своем только что открытом даре он едва обмолвился. Он не мог заставить себя произнести само слово «Провидец», не говоря о том, чтобы поверить, что сам к ним относится. Отклик Элспет на его слова принес ему облегчение: она наклонила голову, внимая ему, словно верила каждому его слову и знала, что не должна замыкаться в своем горе и делать вид, что никаких драконов не существует.
— Аагард прав, на море опасность гораздо больше, — сказал Эдмунд в заключение. — Я бы больше не осмелился взойти на судно, даже на судно, плывущее вдоль побережья.
— Но ведь ты направлялся в Галлию, — вспомнила Элспет. — Там тебя ждал твой отец. Теперь ты вообще туда не поплывешь?
Эдмунд покачал головой.
— Мне надо обратно в Сассекс, — проговорил он. — Моя мать обязательно узнает о кораблекрушении, и я должен поскорее дать ей знать, что жив.
Не выходило из головы Эдмунда и кое-что еще. Он не мог забыть свой сон о солдатах-мародерах; пусть его родине на западе угрожали не пираты-викинги, а другие напасти, он знал, что решение матери отправить его в Галлию было неверным. Он не должен был оставлять ее одну перед лицом такой угрозы. Однако если бы он начал рассказывать об этом Элспет, то вынужден был бы выдать, кто он такой на самом деле, а этого он старался избежать. Поэтому он поспешил перевести разговор с себя самого на другую тему.
— А как же ты? — спросил он. — Ты собираешься остаться в деревне твоего отца?
Элспет через силу улыбнулась.
— Это место, которое я знаю лучше всего… на суше. — Судя по всему, она не собиралась вдаваться в свои планы, поэтому Эдмунд позволил ей уйти вперед по сужающейся тропинке, а сам приотстал, озирая незнакомую местность.
Зазубренные скалы вокруг Медуэла сменились ухоженными полями. Когда они зашагали втроем в ряд вдоль клеверного поля, Аагард сообщил, что переночуют они в селении одного его друга, местного тана по имени Джилберт.
— У него в округе с десяток хайдов земли, — объяснил Аагард при виде высокого деревянного забора, окружавшего деревню.
Мужчины у ворот приветливо встретили Аагарда, сам Джилберт, рослый и светлобородый, был чрезвычайно рад встрече. Ведомые таном, гости миновали неказистые хижины невольников, мастерские и склады. Хозяин пригласил их в свой дом. Это было узкое прямоугольное сооружение на несколько семей, значительно превосходившее размером любой дом в Медуэле. Внутри ужинали домочадцы Джилберта, сидевшие за двумя длинными столами, представлявшими собой грубые доски, опиравшиеся на снопы соломы.
— Радегунда! — позвал Джилберт. — У нас еще трое гостей! К нам пожаловал Аагард и с ним двое бедняжек, спасенных им после кораблекрушения две ночи назад.
Хозяйка дома подняла глаза от котла, в котором что-то готовила, и отправила девочку-рабыню за солониной.
— Сегодня гости нас балуют! — сказала она Аагарду, подводя его к столу, за которым были свободные места. Его проводили взглядами двое дюжих молодцев; Радегунда представила их: это были Деор и Дагоберт, братья, возвращавшиеся после торговой экспедиции на восток. Еще один гость, сидевший в дальнем конце стола, приветствовал Аагарда кивком головы. Этот был мал ростом, с острым личиком, не молодой и не старый, худой, но не тощий, в простой одежде путешественника. Он без любопытства глянул на приблизившихся Эдмунда и Элспет, но Эдмунд понял по его взгляду, что тот читает его, как книгу, словно его, Эдмунда, происхождение, прошлое, даже будущее были подробно записаны у него на лице.
Аагард задержался, чтобы поприветствовать незнакомца.