Искренне Ваша,
Э. Бломфилд
Примерно в то же время я получил письмо от другой дамы, до которой дошли известия о фотографиях. В нем говорилось:
29 Крофтдаун-роуд, Хайгейт-роуд N.W.
24 июня 1920.
Дорогой сэр Артур,
Рада слышать, что Вас заинтересовали феи. Если фотографии настоящие, в чем, похоже, нет особых причин сомневаться, событие это будет означать открытие нового мира. Между прочим, я рассматривала снимки под увеличительным стеклом и, будучи художницей, сразу заметила, что ручки фей отличаются от наших. Хотя во всем остальном их миниатюрные фигурки имеют человеческие очертания, ручки показались мне вот такими (далее следовал набросок руки, напоминающей плавник рыбы). Борода у малютки-гнома скорее похожа на хоботок насекомого — впрочем, разглядев этого гнома, ясновидящий вне всякого сомнения назовет ее бородой. Мне кажется, феи такие бледные оттого, что не отбрасывают тени, и поэтому, вероятно, они выглядят такими плоскими и искусственными.
Искренне ваша,
Мэй Боули[4].
Теперь я ощутил прилив уверенности: ведь я не только видел фотографии, но и узнал, что мистер Гарднер является человеком достойным, здравомыслящим и рассудительным. Поэтому я напрямую обратился к нему, упомянув, каким образом и от кого именно получил его адрес; в письме говорилось, что я чрезвычайно заинтригован вопросом о феях и считаю необходимым сообщить публике все связанные с ним факты — что позволит, пока еще не поздно, провести независимое расследование[5]. Я получил нижеследующий ответ:
5 Крейвен-роуд, Харлесден N.W.10
25 июня, 1920.
Дорогой сэр,
Ваше любопытное письмо от 22 числа только что было доставлено сюда. Буду рад оказать Вам любую посильную помощь.
История с фотографиями — довольно запутанная, и мне удалось разузнать подробности только потому, что я вел себя осторожно. Должен сказать, что дети, о которых идет речь, очень стеснительны и замкнуты… Они из семьи йоркширского механика; говорят, дети с младенчества играли с феями и эльфами в лесу близ деревни. Я не смогу изложить в письме все детали. Полагаю, нам стоило бы побеседовать с глазу на глаз. Во всяком случае, когда мне наконец удалось посмотреть отпечатки, кстати говоря, достаточно невзрачные, они произвели на меня такое впечатление, что я попросил предоставить мне негативы. Я передал их двум первоклассным экспертам по фотографическому делу; один из них живет в Лондоне, другой в Лидсе. Первый, совершенно незнакомый с такого рода явлениями, объявил пластинки абсолютно подлинными; он не выявил ни малейших следов фальсификации, но и объяснения никакого не нашел! Второй, который имеет некоторое представление о предмете и успел разоблачить ряд подделок «психического» свойства[6], также не выдвинул никаких возражений. Соответственно, я решил продолжать свои исследования.
Я надеюсь получить еще несколько фотографий. Сложность в том, что для этого девочки должны встретиться. Им по 16 или 17 лет, они не так давно начали работать и живут в нескольких милях друг от друга. Может быть, нам удастся устроить их встречу и мы получим снимки других видов помимо тех, что уже представлены на фотографиях. Эти духи природы не обособлены, а составляют целую иерархию существ. Мне не терпится увидеть снимки их высших разрядов. Но дети, подобные этим девочкам, встречаются редко, и я побаиваюсь, что мы опоздали: очень скоро, надо полагать, случится неизбежное, одна из девочек «влюбится» и тогда — все пропало!!
Кроме того, мне очень не хотелось бы столкнуться с денежными требованиями[7]. Рано или поздно это может произойти, но было бы куда предпочтительней вовсе не касаться данной темы. Мы ищем Истину — и ничто не способно так непоправимо запятнать наши поиски. Со своей стороны готов заверить Вас, что любые доступные мне сведения будут полностью Вам предоставлены.
(Подписано)
Эдв. Л. Гарднер
& М-р Э. Л. Гарднер &
Член Исполнительного комитета Теософского общества (Англия)
Это письмо побудило меня отправиться в Лондон и встретиться с мистером Гарднером. Он оказался спокойным, уравновешенным и сдержанным человеком, ничуть не напоминавшим безумца или визионера. Мистер Гарднер показал мне превосходные увеличенные копии двух чудесных фотографий и поделился со мною многим из того, что далее изложено в книге. Мы еще не встречались с девочками и потому договорились, что мистер Гарднер лично займется расследованием, а я подвергну результаты критической проверке и придам им литературную форму. Мы также решили, что он при первой возможности отправится в деревню и познакомится со всеми действующими лицами. Тем временем, я показал позитивы и в ряде случаев негативы нескольким друзьям, с чьим мнением в психических материях я считался.
В первую очередь следует упомянуть сэра Оливера Лоджа[8]. Вспоминаю, с каким изумленным и внимательным видом он разглядывал снимки, которые я разложил перед ним в холле клуба «Атенеум»[9]. С присущей ему осторожностью, сэр Оливер не стал объявлять их настоящими: напротив, он выдвинул теорию, что кто-то сфотографировал танцовщиц Калифорнийского классического балета и наложил полученное изображение на английский сельский пейзаж. Я возражал, указывая, что мы тщательно изучили происхождение снимков и что они были сделаны детьми из рабочего класса[10], которых едва ли можно заподозрить в фотографическом трюкачестве, однако не сумел его переубедить. Даже сейчас я не уверен, что сэр Оливер окончательно принял аргументы той или другой стороны.
Самыми пылкими критиками оказались спиритуалисты, для которых мысль о наличии еще одного вида существ, так же отличающихся от духов, как последние от людей, была совершенно внове; они опасались, и не без оснований, что их появление лишь усугубит столь значимые для многих из нас спиритические дебаты. Одним из них был джентльмен, которого я назову мистером Ланкастером; располагая значительными психическими способностями, включая ясновидение и яснослышание[11], он в то же время успешно трудился на ниве своей весьма прозаической профессии, что, как ни парадоксально, встречается довольно часто. Он утверждал, что нередко собственными глазами наблюдал маленький народец, и поэтому я придавал его мнению особую важность. У этого джентльмена имелся дух-наставник (воочию вижу скептические улыбки); к нему мистер Ланкастер и обратился за разъяснениями. Полученный ответ, о котором он сообщил мне в июле 1920 года, отразил всю силу и одновременно всю слабость подобных психических изысканий. Мистер Ланкастер писал:
«О фотографиях, чем больше я о них размышляю, тем меньше мне все это нравится (подразумеваю фей с парижскими прическами). Мой наставник говорит, что снимки были сделаны невысоким человеком со светлыми, зачесанными назад волосами; у него есть студия с большим количеством фотографических камер, причем некоторые из них «снабжены рукоятками». Он сделал эти фотографии отнюдь не для того, чтобы заставить спиритуалистов «проглотить наживку», но для развлечения маленькой девочки, изображенной на снимке — она сочиняла сказки о феях, а он их таким образом иллюстрировал. Сам он не спиритуалист и очень смеялся бы, если бы кто-то принял эти фотографии за подлинные. Он живет далеко от нас, и это место выглядит непривычно, т. к. там нет прямых улиц и дома беспорядочно разбросаны по всей округе. Насколько можно судить, он не англичанин. По описанию, мне кажется, местность похожа на Данию или Лoc Анжелес, но это лишь мои догадки.
Сказать по правде, я с удовольствием приобрел бы объектив, который позволяет снимать людей в быстром движении с той же четкостью, с какой они изображены на упомянутой фотографии. У этого объектива должна быть F 4.5, такой стоит около пятидесяти гиней или чуть меньше — вряд ли у детей из рабочей семьи может оказаться на ручном фотоаппарате подобный объектив. И все же, учитывая скорость затвора, водопад на заднем плане сильно размыт и это заставляет предположить по меньшей мере секундную выдержку. Каков Фома неверующий! Вчера мне сказали, что если я когда-нибудь попаду на небеса, а это крайне сомнительно, я должен (а) настоять на том, чтобы все ангелы были внесены в картотеку, и (б) обустроить стрельбище для подготовки к возможному вторжению из Ада. Такова уж моя прискорбная репутация, и люди, считающие себя моими друзьями, неизбежно воспринимают мои критические ремарки как брюзжание — во всяком случае, до определенного момента».
Психические впечатления и послания зачастую напоминают картину мира, видимого сквозь темное стекло — так курьезно истинное в них смешивается с ошибочным. Когда я переслал это письмо мистеру Гарднеру, он заверил меня, что приведенное описание в целом достаточно точно соответствует мистеру Снеллингу и окружающей его обстановке; речь идет о джентльмене, который и в самом деле работал с негативами, в частности провел некоторые исследования и напечатал увеличенные позитивы. Как можно заключить, именно этот вторичный эпизод, а не исходное событие нашей истории, воспринял и передал нам наставник мистера Ланкастера. Рядовой читатель, разумеется, едва ли сочтет все это надежным свидетельством, но я честно выкладываю на стол все документы.
Поскольку мы придавали большое значение мнению мистера Ланкастера и были полны решимости преодолеть любые трудности во имя достижения истины, мы вновь отправили пластинки на экспертизу, детали которой изложены в следующем письме:
5 Крейвен-роуд, Харлесден N.W.10
12 июля, 1920.
Дорогой сэр Артур,
Пишу вкратце, чтобы сообщить о последних новостях и поблагодарить Вас за теплые письма и вложение из «Кодака».