Представьте же мое удивление и радость, когда в Мельбурне я получил от мистера Гарднера письмо, уведомлявшее меня о полном успехе нашей затеи; к письму прилагались три новые и великолепные фотографии, снятые в долине фей. Любые сомнения, какие еще могли у меня оставаться касательно честности девочек, окончательно рассеялись, потому что эти изображения и главным образом снимок фей в траве полностью исключали возможность подделки. Сейчас, когда я располагаю немалым опытом в вопросах воплощения образов в психической фотографии и влияния мысли на эктоплазмические картины[39], мне порою думается, что эти явления могут послужить альтернативным объяснением. Я никогда не забывал о том любопытном совпадении, что столь удивительное происшествие случилось в семье, некоторые члены которой изначально тяготели к эзотерическим наукам и предположительно могли бы создать мыслительные картины оккультных феноменов. Такого рода объяснения должны приниматься в расчет, хотя мне они представляются чрезмерно замысловатыми и маловероятными.
В радостном письме, которое я получил в Мельбурне, говорилось:
6 сентября 1920.
Мой дорогой Дойль,
Приветствия и наилучшие пожелания! Вспоминаю, как перед отъездом Вы сказали, что с огромным нетерпением распечатаете мое письмо. Оно Вас не разочарует — чудо произошло!
Я получил от Элси еще три негатива, снятые несколько дней назад. Описывать их нет нужды, так как в отдельном конверте прилагаются три отпечатка. «Летающая фея» и «Беседка фей» — безусловно самое поразительное из всего, что доводилось видеть современному человеку! Я получил эти пластинки в пятницу утром и с тех пор не переставал о них думать.
Пластинки сопровождало милое маленькое письмо: девочки извинялись (!), что не могут прислать больше фотографий, поскольку погода была очень плохой (и впрямь, стоял отвратительный холод). Лишь дважды, в послеобеденные часы, Элси и Френсис удалось посетить долину (сейчас Френсис возвратилась в Скарборо, так как в школе начались занятия). Письмо очень простое и непосредственное. В заключение девочки выражают надежду, что я смогу провести с ними еще один день в конце месяца.
Я немедленно отправился в Харроу, и Снеллинг уверенно заключил, что все три снимка подлинны, как и первые два, объявив также, что фотографию с «беседкой» фей в любом случае никак невозможно подделать! Кстати, по этому поводу могу добавить, что сегодня я встречался с людьми из «Иллингворта» и, к некоторому моему удивлению, они согласились с его мнением. (Теперь, если Вы еще не вскрыли конверт со снимками, попрошу Вас сделать это, а я тем временем продолжу…)
Я еду в Йоркшир 23-го для чтения лекций и собираюсь провести день в К., сделать фотографии местности и забрать с собой все «испорченные» негативы, которые станут полезным дополнением к снимкам. Между прочим, девочки совершенно не понимают, как у них получилась фотография «беседки». Они заметили степенную фею, которую можно увидеть на этом снимке справа, и Элси, не пытаясь попасть в кадр, поднесла фотоаппарат вплотную к высокой траве и нажала на спуск.
На это письмо я ответил следующим образом:
Мельбурн,
21 октября, 1920.
Дорогой Гарднер,
Я был чрезвычайно обрадован, получив здесь, в далекой Австралии, Ваше письмо и три чудесных снимка, подтверждающих опубликованные нами результаты. Нам с Вами подтверждений не требовалось, но подобный ход мысли будет настолько непривычен для обычного, занятого своими делами человека, который не следит за психическими исследованиями, что доводы придется повторять снова и снова, прежде чем он осознает, что этот новый вид жизни действительно существует и его следует воспринимать не менее серьезно, чем пигмеев Центральной Африки[40].
Я чувствовал себя виноватым, когда заложил эту мину замедленного действия и уехал из страны, оставив Вас разбираться с последствиями взрыва. Вы знали, однако, что иначе поступить я не мог. Теперь я счастлив, ведь у Вас появилась надежная защита от любых атак, которые скорее всего выльются в назойливые требования новых фотографий; критикам будет невдомек, что такие снимки и в самом деле имеются.
Сказанное не имеет прямого отношения к более насущному вопросу о нашей собственной судьбе и судьбе тех, кого мы потеряли — что и привело меня сюда. Но все, что расширяет духовные горизонты человека и доказывает, что известная нам материя отнюдь не является пределом нашей Вселенной, непременно поможет нам низвергнуть грубый материализм и вывести человеческую мысль на более высокий духовный уровень.
39
Эктоплазма — В оккультизме и особенно спиритуализме XIX–XX вв. — загадочная вязкая субстанция, выделяемая организмом медиума; «эктоплазмические картины» — образы, фигуры, изображения и т. д., материализуемые медиумом с помощью эктоплазмы. Гарднер считал, что Френсис Гриффитс обладала избытком «несвязанной» эктоплазмы, с помощью которой происходила материализация фей. Конан Дойль не только пытался изучать феномен эктоплазмы, но был также одним из основателей и первым вице-президентом «Общества изучения сверхнормальных изображений», просуществовавшего с 1918 по 1923 гг. и изучавшего фотографии духов, сделанные медиумами, снимки призраков и т. п. В 1920 г. общество сообщило, что «после многих проверок и исследования тысяч фотографий, [члены общества] единогласно пришли к заключению, что на чувствительных фотографических пластинках были запечатлены результаты, полученные сверхнормальным образом… в таких условиях, которые несомненно исключают возможность фальсификации». История с феями из Коттингли практически совпала с громким разоблачением английского спиритуалиста Уильяма Хоупа (1863–1933) и его поддельных «фотографий духов» в 1922 г.; Конан Дойль отказался поверить в обман и в книге «В защиту фотографий духов» (1922) выдвинул сложную теорию заговора против Хоупа.
40
Это сравнение покажется не таким уж удивительным, если вспомнить, что пигмеи (о которых писали еще античные авторы от Гомера до Плиния) веками считались в Европе мифическими существами и дебаты по поводу их существования продолжались в научной среде вплоть до открытия пигмеев ака в Центральной Африке ботаником и путешественником Георгом Августом Швайнфуртом в 1870 г.