Воины какого-нибудь рыцарского ордена из южных земель? Исключено. Фальвиг видел много разного оружия и экипировки. Некоторые образцы он даже выковал сам, но увиденное им сегодня не вписывалось ни в один стандарт вооружения, которому могли бы следовать рыцари любой известной ему страны. На темно-серых кирасах сверкали серебряные черепа и красные огненные птицы. Наплечники больше походили на выпуклые щиты, за которыми мог спрятаться взрослый человек. У всех, кроме одного, на левом наплечнике темно-красным цветом был изображен символ, отдаленно напоминающий наконечник стрелы с начертанной на нем руной. На правых наплечниках белела птица с крестом над головой.
Предводитель выглядел еще интереснее. Его броня была испещрена таинственными письменами, прямо к груди цепями был прикован колдовской фолиант. Лицо чужака напоминало высеченный из камня жесткий профиль, впрочем, не лишенный настоящего аристократического благородства. При взгляде на него, у Фальвига в голове созрела только одна мысль.
Колдун!
Подав знак своим воинам, он выхватил меч. Никто не видел живых колдунов. Многие считали их выдумкой, как знаменитых горных драконов или гигантских морских змиев, но Фальвиг мог поклясться, что перед ним самый настоящий чернокнижник, как в легенде о Борсе из Калистрада и Похитителе девиц.
Откровение пропало так же быстро, как и появилось. Перед ним была просто группа путешественников, просящих аудиенции у сеньора Гилленстерна. Их высокий предводитель с улыбкой протягивал вперед руки в умиротворяющем жесте. Они несли очень важные вести, хотя Фальвиг понятия не имел какие именно. Отослав своих людей предупредить господина, он дал гостям дорогу, и отправился следом в виде почетного караула. Он недоумевал, почему простой люд смотрел им вслед с таким изумлением.
Вскоре он понял, что его обманули. Колдуны убили господина Ронана на глазах у всех, а потом превратили его в какое-то серое чудище. Они призвали гнилой туман из своих адских огнедышащих коробок.
А потом начался сущий кошмар.
Сперва в тумане замаячили новые тени. На улицах города раздались душераздирающие крики. Что-то метнулось к нему из-за пелены, и его меч пронзил горло ожившего мертвеца. Подчиненные рыцари в ужасе закричали, когда на них набросилась стая живых упырей. За несколько минут Фальвиг лишился пятерых из своего отряда.
Рыцарь Гилленстерна смотрел на происходящее и понимал, что страшные истории, которые передавались в его семье из поколения в поколение, оказались правдой. Час огня. Час меча. Великая битва прошлого, в которой храбрые рыцари сражались с ордой демонов и живых мертвецов под предводительством Посмертного Короля и его восьми великих слуг. В детстве он оставлял на ночь гореть свечу, чтобы упыри не смогли подобраться к нему под покровом темноты. Потом он вырос и понял, что это были просто истории, призванные напугать маленьких детей и приучить к порядку. Он почти засмеялся от осознания того, что был прав в первый раз.
Когда миновал первичный шок, он понял, что должен двигаться. Пробираясь сквозь туман с остатками своих людей, он думал о том, что делать дальше. Нужно было защитить город от мертвецов. Загнать их обратно под землю, всех до единого. Но что потом делать с чернокнижниками в доспехах? Они едва ли были по силам кому-либо в Кэр-Туаране.
Он рубанул по шее очередного трупа. Кто-то из сопровождавших отряд оруженосцев закричал. Трое упырей схватили его и грозили разорвать на части. Несколькими ударами он отшвырнул нападавших и вздернул оруженосца на ноги. Пришлось дать бедолаге пару пощечин чтобы привести в чувства. Сзади появились новые мертвецы.
– На площадь, к конюшням! – крикнул он всем тем, кто мог его услышать. Нужно было вывести на волю лошадей и спасти хотя бы кого-то из несчастных горожан.
Площадь была одним лишь названием. Небольшой пустырь на двадцать шагов в ту и другую сторону на городском отшибе. Но если замок сеньора был головой города, то это место с его лавками и торговыми развалами было его сердцем. Знающие люди говорили, что в Атрии были настоящие площади, сто шагов в ширину, облаченные в желтый камень. Фальвиг жалел, что ему так и не удастся увидеть эту красоту воочию.
От лавок остались одни воспоминания. Все пространство заполнили паникующие жители и мертвецы, рвущие несчастных на куски холодными руками. В таком хаосе найти вход в городские конюшни было невозможно, и с каждой секундой ситуация становилась все хуже. Рыцари Фальвига были полностью окружены.
Что-то происходило на другой стороне площади. Ожившие трупы вдруг подбросило в воздух, как если бы ими запустил в небо рассерженный великан. Показались давешние чернокнижники. Двое. Они без устали орудовали огромными кулаками из темного железа, сокрушая врагов с презрительной легкостью.
Почему же они нападали на свои собственные творения? Неужели, сделав свое черное дело, они не знали, как избавиться от его последствий? В глубине души Фальвиг понимал бессмысленность этого рассуждения. Нет, чернокнижники в доспехах были тут ни при чем.
Заметив новых мертвецов, преследующих группу паникующих горожан, гиганты снова скрылись из виду. Фальвигу оставалось лишь занять круговую оборону до тех пор, пока они не вернутся.
Собрав вокруг себя с десяток уцелевших рыцарей и оруженосцев, он подобрал с земли деревянный обломок. Плевать на чернокнижников, решил он. Пусть мертвецы приходят. В конце концов, отец всегда говорил, что предтеча всех гилленстернских рыцарей, благородный Тинг из Морле, умер в бою, защищая собственный город от полчищ Посмертного Короля. Если такова была его судьба, то Фальвиг был к ней готов. Повторить мучения такого великого воина не представлялось еще никому.
Боги и герои живут в деяниях. Ходи, сражайся, умри как они, и ты сам станешь им подобен – так гласит кредо Облачения. Для верного последователя Сонма трудно придумать более подобающий конец.
Из узких переулков показались новые мертвецы. Сначала единицы, потом десятки. В первые три минуты напор было легко сдерживать. Сил хватало на то, чтобы пронзать дряхлые тела насквозь, а затем рубить конечности. Затем умер Одринн, самый искусный из его рыцарей, и Фальвигу пришлось работать за двоих. Он убил еще нескольких. Новые ковыляли к нему из плотного тумана. Он продолжал колоть, рубить, молотить противника ногами и руками.
В конце концов, он остался один. Мертвецы пересилили остальных, и крики несчастных все еще раздавались под грудами холодных тел.
Оставалось сделать последнее. Фальвиг направил зазубренный обломок меча себе в горло, как это сделал полулегендарный Тинг в битве с Посмертным Королем.
Громкий гул заставил его посмотреть наверх и задержать роковой удар. Показался силуэт чего-то огромного, и в следующую секунду огненное копье разорвало пелену тумана, уничтожив дюжину мертвецов всего в нескольких шагах от него. Он отшатнулся и повалился поверх груды мертвых тел.
Из-за пелены появилась летающая крепость. Она зависла над ним, сверкая своими огненными крыльями. Струи горячего воздуха ударили вниз, и Фальвиг с криком отпрыгнул в сторону. Кольчуга нагрелась так, что он на мгновение ощутил себя как в кипящем котле. Кожу засаднило от ожогов.
Ворота в стене летающего чуда открылись, и что-то приземлилось прямо на середину площади, пролетев по воздуху добрые полсотни футов. Темно-серые доспехи, алый плащ с изображением черной птицы и креста. Чудовищный меч размером с человека.
Воитель выпрямился. Меч зашипел и сверкнул серебристо-синим сиянием. Огнедышащее устройство в другой руке изрыгнуло стрелу пламени, и началась настоящая битва.
Он двигался. Неукротимый, огромный, подавляющий. Воин-король из легенд. В первые несколько секунд окружавшие его упыри просто перестали существовать. Двух следующих он разрубил пополам одним взмахом меча. Ударом тыльной стороной ладони превратил в труху оживший скелет. Мертвую женщину, бросившуюся на наплечник, стряхнул ленивым движением и размозжил голову бронированным сапогом. Развернувшись, сразил еще пятерых косым ударом меча.