Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он почувствовал душу колдуна. Руны обнаружения запылали в голове, и он изменил курс, подстраиваясь под их пульсирующий ритм. Вскоре показалась и жертва. Из рук библиария вырвались психические цепи, которые обвили ее плотными кольцами.
+ Что, нечистый, + ухмыльнулся Эревард, подтягивая душу к себе. + Думал укрыться здесь от меня? +
Ответом стал направленный психический импульс – атака, призванная разрушить сигил-щит библиария. Она разлетелась о него мириадом осколков. Защита оставалась крепкой, но у Эреварда оставалось мало времени – психическое давление моря душ возрастало, и поддержание щита давалось ему ценой титанических усилий. В реальном мире из его глаз потекли кровавые ручейки.
Призрачная цепь с крюком на конце вонзилась в голову колдуна. Эревард потянул изо всех сил, и оторвал ее от эфирного тела. В ту же секунду сознание заполнили мыслеобразы.
Один из нескольких.
Избранный, дабы нести просвещение заблудшим.
Правда Четырех, что расползается по поверхности мира восемью лучами.
Восемь лучей – восемь слуг. Восемь всадников. Восемь провозвестников.
Восемь и еще один.
Кукловод, разрушитель, губитель миров.
Посмертный Король.
Восемь островов в океане. Восемь и еще один.
Эревард увидел перед собой голубой шар Тандрамара. Планета была такой, какой она впервые предстала ему на обзорном экране командного мостика «Логоса». Он схватил шар и развернул в одну плоскость. Поверхность засияла светлыми переливами, которые нарушало лишь одно пятно скверны. Посреди океана, вдали от остальной суши, трупным нарывом темнел восьмиконечный архипелаг. Посреди него располагался девятый остров, представляющий собой практически идеальный круг. В окружающей острова тьме проступали черты сущностей. Кто-то давно погиб, кто-то спал, ожидая своего часа, а кто-то неслышно скользил вдоль темной поверхности, не в силах вырваться наружу.
Внимание Эреварда привлекла одна единственная тень. В самом центре девятого острова скрывалось нечто бесконечно злобное и настолько древнее, что он на долю мгновения не поверил своим глазам. Оно было центром, первопричиной, занозой в ткани реальности. Он вытянул вперед руку, чтобы сорвать пелену тьмы, и…
Он закричал от боли. Защитный покров треснул, и Эревард понял, что его время вышло. Цепи, сдерживающие колдуна, задрожали и лопнули. Библиарий устремился вверх, оставив искалеченную душу врага болтаться в глубинах имматериума. Он греб изо всех сил, лавируя между коварными течениями, которые старались увести его в сторону или утянуть на глубину. Если защита не выдержит, то тысячи ужасов вопьются в его душу и разорвут ее в клочья за один удар сердца.
По покрову поползли новые трещины, и Эревард осознал, что не успеет добраться до поверхности. Оставалось одно средство. Он мог полностью убрать защиту и использовать освободившуюся душевную энергию для последнего рывка к поверхности. Вокруг уже собрались стаи хищников варпа, воплощения невообразимых кошмаров, которые стремились утолить им свой ненасытный голод. Эревард понимал, что ничто не помешает демонам в отсутствие щита, но иного выбора он не видел.
Защита схлопнулась, и библиарий устремился вверх со скоростью гиперзвуковой ракеты. На борту «Логоса» его покрытое инеем тело затряслось, когда мышцы и внутренние органы начали рваться от напряжения. Демоны преследовали душу по пятам. Их когти оставляли на ее эфирном теле глубокие борозды.
Эревард изгибался, лавировал и уворачивался от устремленных на него когтей, челюстей и рогов. Щупальце обвилось вокруг его туловища, потянув вниз. В тело тут же впились новые клыки и когти. Психическим воплем, который стоил ему нескольких десятков лет жизни, библиарий разбросал ближайших демонов в стороны и продолжил подниматься сквозь толщу имматериума.
Наконец, он вырвался на поверхность с криком боли. Из последних сил он пробил дыру между мирами, и его сознание прошло сквозь прореху, возвращаясь в реальный мир.
В тот же миг Эревард почувствовал всю тяжесть повреждений, нанесенных его физическому телу этим путешествием. Большая часть мышц рук, ног и живота разорвалась. Череп колдуна превратился в кровавую кашу – от усилий рука Эреварда сжалась в кулак и просто смяла голову, будто клочок бумаги. Обломки кости впились в ладонь.
Сердца бились не на своем месте. Живот свело адской болью от разорвавшихся внутренностей. Эревард согнулся пополам, и его вырвало на палубу смесью крови и желчи. Тело затряслось в бешеной лихорадке.
Отдышавшись, он откинулся назад. Свет упал на окровавленное лицо, покрытое сетью новых морщин. Теперь он выглядел по меньшей мере вдвое старше своего реального возраста. Подавив новый приступ тошноты, библиарий начал прокручивать в голове знания, полученные от колдуна.
Самое главное он выяснил. Злейший Враг все еще присутствовал на планете, и таинственная сущность, именующая себя Губителем Миров и Посмертным Королем угрожала самой душе Тандрамара.
Эревард знал, где он скрывается. Карта планеты отпечаталась в его мозгу до мелочей, и существование демона больше не являлось секретом. Оставалось лишь донести информацию до Октавиана.
Вновь погружаясь в пучину боли, Эревард надеялся, что знания стоили уплаченной за них цены.
========== X ==========
– Что. Ты. Видел?
Очередной удар, и очередная рана на спине Фальвига. Несколько капель крови упали с кончика плети на каменный пол.
Бил человек, чье лицо было скрыто за широким темно-коричневым балахоном. В дальнем конце каземата за столом сидели две такие же закутанные фигуры, постоянно скрипя перьями по пергаменту. Каждое сказанное Фальвигом слово тщательно оценивалось и записывалось, хотя за последние два дня, проведенных под дознанием, он не сказал ничего нового.
Зло, чистое и абсолютное – вот что увидел он в тот роковой день на улицах Кэр-Туарана. Тьму из древних легенд. Он отвечал это каждый раз.
Но голос все спрашивал. Резкий акцент и простота речи выдавали в говорившем инородца. Он давил, лишал сна и душевных сил, заставляясь усомниться в правильности бытия.
Временами, когда Фальвиг, казалось, вот-вот был готов сломаться, голос звучал вкрадчиво, призывая признать в безумном апокалипсисе мертвецов проявление силы. Не стояла ли за этой силой правда? И разве нельзя было использовать такое же могущество для спасения беззащитных горожан?
Фальвиг понимал, что не должен поддаваться на эти посулы, да и сама мысль о таком выглядела омерзительной даже сейчас, когда он стоял на залитом собственной кровью полу, а основы его мироздания рушились подобно дому из песка.
Иногда сознание покидало Фальвига. Тогда его самым грубым образом оживляли и дознание продолжалось с удвоенной силой.
– Что. Ты. Видел?
Новый вопрос, новый удар. Колени подогнулись, но упасть Фальвиг не мог из-за кандалов, которыми его руки были прикованы к крестообразной раме. Он стоял так уже много часов, и деревянное перекрестие протерло на груди кровавую мозоль, причиняя дополнительные мучения.
– Зло, чистое и абсолютное.
Вокруг рамы на полу концентрическими кругами расположились свечи. Их были десятки, и они наполняли воздух дурманящим запахом благовоний. Его дознаватель прохаживался взад-вперед за пределами этого круга, балансируя на границе неровного света и тьмы.
Это был гигант, похожий на тех, кого Фальвиг видел на улицах города. Только выглядел он еще страшнее. Абсолютно черную броню покрывали золотые черепа и четырехконечные кресты. Вместо лица у дознавателя тоже был череп – огромная костяная маска, которая преображала его голос в странное металлическое рычание. Всякий раз этот голос пробирал до костей и вызывал чувство, немногим отличающееся от боли после очередного удара по спине.