— Еды, — подсказал я.
Немного замявшись, Канд утвердительно качнул головой, хотя этот жест я еле-еле разглядел.
— Блин, ты сможешь ориентироваться в таком тумане?
— Может быть… если у меня получится… должно получиться… точно получится. В общем, я уверен, что смогу.
— А сражаться?
— Если настроиться — да, смогу.
— То есть как? — ни хрена не понял я..
— Слышал про файросов? — немного подумав, спросил Канд.
— Конечно!
— Мало кто знает, из-за чего они сходили с ума, но вампиры живут вечно, они никогда не умирают естественной смертью, так же как и эльфы. Рождаемость у нас, конечно, низкая, но живем дольше.
— Ты мне, может, еще все ваши предания расскажешь?
— Извини. В общем, старые вампиры говорили, что файросы видели мир как…
— Сплошное море огня, — перебил я его. — Дальше-то что?
— Откуда…
— Дальше!!! — уже рявкнул я.
— В общем, некоторые вампиры, в чьих жилах течет кровь древних родов, могут видеть мир вроде того же… только по-другому. Раньше… еды было мало, и у вампиров была особенность, если совсем быть точным — особый взгляд. Он позволял видеть пищу на больших расстояниях. Думаю, я смогу войти в такое состояние и тогда легко смогу сражаться. Правда, до этого я воспользовался таким способом всего однажды, когда убегал.
— Хорошо, пробуй.
— А ты? Ты ведь тоже ничего не видишь.
— Смогу, — сказал я твердо.
— Как? — заинтересовался вампир.
— Ты упоминал файросов? Я один из них.
Больше не реагируя на вопросы вампира, я опустился на колени и, достав кинжал, уперся руками в землю, голову же опустил как можно ниже. Реальность — это галлюцинация, вызванная недостатком в организме алкоголя, ни к месту вспомнилось когда-то прочитанное высказывание. (Интересно, будь я пьяным, мне было бы легче опять увидеть «Мир Огня»? Вполне возможно.) Постарался очистить голову от всех мыслей, но это оказалось практически невозможно, поэтому я попробовал по-другому. Закрыв глаза, сосредоточил все свое внимание на вдохах и выдохах. Вдох-выдох… вдох-выдох… «Мир Огня»… вдох-выдох… огонь… вдох-выдох… Мозг пронзило раскаленной иглой. Распахнув глаза, я увидел… А, собственно, ничего не увидел из того, что должен был. Видимо, я что-то сделал не так, может, не до конца сосредоточился… или еще что-нибудь в том же духе. Мир сейчас представлялся мне размытой серой картинкой с приглушенными или отсутствующими звуками, очертания окружающих меня предметов были смазанными, с трудом угадывающимися. На фоне сплошной серости вдалеке резко выделялись коричневые кляксы и чуть выше них, на пригорке среди каких-то развалин, были точно такие же кляксы, но уже белые. Внезапно рядом со мной в ворохе красных искр, едва не ослепив меня, появился вампир, причем абсолютно нормальный. Яркий, четкий, а главное — живой. Оглядев себя, убедился, что и себя я вижу настолько же четко, как и вампира, никакой тьмы.
— Получилось! — радостно воскликнул Канд.
— Слушай, а каким ты видишь мир? — спросил я.
Повернувшись ко мне, он в полном офигении вытаращил на меня глаза.
— Ты почему выглядишь, как обычно?!
— А как я должен выглядеть?
— Как они! — ткнул он пальцем в сторону коричневых и белых клякс. — Как эти кляксы.
— Обойдешься. Я что-то неправильно настроился и, судя по всему, вместо взгляда файросов получился взгляд вампиров.
— Это не-воз-мож-но, — четко проговорил Канд. — Чтобы видеть взглядом вампира, надо быть вампиром, да еще и чтобы в твоих жилах текла кровь древних родов, по-другому никак нельзя.
— А ты меня случаем не покусал, пока я спал? — насмешливо спросил я.
— Хочешь, чтобы я отравился? У тебя не кровь, а гадость какая-то.
— Это еще почему?!
— Я откуда знаю? Тебя спрашивать надо!
— Я тем более не знаю!
— Значит, это твои проблемы, — отмахнулся вампир. — Мне больше интересно, как ты умудрился увидеть мир глазами вампиров.
— На этот вопрос я смогу тебе ответить… наверное… Но не раньше, чем заполучу свои вещи, а главное книги.
— Так ты еще и читаешь?!
— Нет. Я их кушаю, а еще костер разжигаю. И вообще, достал ты уже своей болтовней. Видишь коричневые кляксы? — и не дожидаясь ответа, продолжил: — Это наша цель, надо сделать так, чтобы таких пятен не осталось совсем. Понятно?
— Понятно.
— Тогда приступить к выполнению поставленной задачи.
— Слушаюсь и повинуюсь, — подыграл мне вампир.
Взяв поудобнее кинжал, я бросился в сторону коричневых клякс. Зрение, конечно, поменялось, но вот реальность осталась такая же. Дождь и грязь никуда не делись, и если первый я ощущал поскольку постольку, то грязь под ногами так и норовила сделать подлянку. Наконец, казалось, спустя целую вечность, я достиг первой коричневой кляксы, которая к тому времени приобрела нормальные человеческие очертания, только коричневого и слегка размытого цвета. Первый блин вышел комом. Замахнувшись, я ударил пятно в спину, и среди почти полной тишины раздался отчетливый звон, металл встретил металл. Болван! Мог бы догадаться, что они в доспехах, ведь про это и Архонт говорил. Разорвав дистанцию на два прыжка, я зашел с другой стороны. Приглядевшись к мечущемуся из стороны в сторону коричневому пятну, увидел, что в некоторых местах цвет был более яркий. Подскочив опять вплотную, я ударил фигуру в бок, туда, где цвет был особо яркий. Предположение оправдалось, темный цвет характеризовал собою части тела, прикрытые доспехами, а светлые участки — уязвимые места. После первой жертвы настало время других. Следующий десяток был умерщвлен очень быстро и просто по-садистски. Я опробовал на них столько различных приемов, что каждый получал по три-четыре смертельных раны. Вампир от меня не отставал, на его счету было не меньше (даже больше) убитых, чем на моем. В отличие от меня, он просто убивал своих противников, не особо мудрствуя, втыкая кинжал в шеи своих жертв. Рефлекс у него, что ли? Так продолжалось относительно долго. Около тридцати «клякс» мы смогли убить, мягко говоря, быстро и легко, но их еще осталось около семидесяти (я просчитался со своими выводами по поводу оставшихся противников), и они теперь держались тесной кучей, создав своим построением что-то вроде огромного «ежа». Подступиться к ним даже с моей и вампирской реакцией не представлялось возможным. Эти гады поняли, что их по-наглому убивают, только не знали и не видели — кто, и были более чем наготове. Из-за плеч копейщиков выглядывали заряженные арбалеты (хотя в таком тумане стрелять можно было только наугад). Остановившись от них где-то на тридцатиметровом расстоянии, я принялся соображать, что бы такое сделать. Забавы ради подобрал небольшой камень и, хорошенько примерившись, бросил его в арбалетчика. Забава получилась более чем. Арбалетчику камень угодил точно в глаз; вскрикнув, он начал заваливаться на бок, при этом нажав на спусковой крючок. В следующую секунду копейщик повалился на землю с простреленным горлом. Арбалетчик же еще долго продолжал хрипеть. Видимо, при таком зрении восприятие мира менялось очень сильно, отчетливо были слышны звуки, только относящиеся хоть в какой-нибудь мере к человеку, все же остальное доносилось, словно из-под воды или из-за толстой стены. Если подумать, все так и должно быть. Только, наверное, надо сделать поправку. Звуки, достигающие моих ушей, относились хоть в какой-нибудь мере к живому организму. Это ведь вампирское восприятие мира, поэтому справедливо предположить, что оно целиком и полностью направлено на нахождение добычи (пищи, еды, крови).