— Не смей! — прошипела она, ее голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций. — Не смей так говорить о моем брате! Да, он был слабым, но он был добрым, понимаешь? Добрым! Ты и представить себе не можешь, через что он прошел, как страдал все эти годы!
Я застыл, пораженный силой ее эмоций. Впервые за тысячелетия я почувствовал укол… чего? Стыда? Раскаяния? Это было так непривычно.
— Ты не имеешь права судить его, — продолжала Ольга, и теперь слезы открыто текли по ее щекам. — Ты занял его тело, но ты понятия не имеешь, кем он был, что пережил. Тебе лучше научиться уважать его память!
Я смотрел на нее, ошеломленный. Что-то внутри меня дрогнуло, словно струна, натянутая до предела.
— Ты… ты права, — выдавил я, и эти слова дались мне с трудом. — Я… прошу прощения. Я не должен был так говорить о твоем брате.
Ольга моргнула, явно удивленная моим извинением. Она медленно опустилась обратно в кресло, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
— Что ж, — сказала она после паузы, ее голос все еще звучал хрипло, — по крайней мере, ты способен признавать свои ошибки. Это… неожиданно для демона.
Я смотрел на нее с недоумением. Ее реакция, ее смелость перед лицом сверхъестественного существа… все это не укладывалось в моей голове.
— Почему ты не боишься меня? — спросил я наконец. — Большинство смертных в ужасе бежали бы, узнав, что рядом с ними демон.
Ольга горько усмехнулась, и эта усмешка, казалось, состарила ее на несколько лет. Нет… не состарила, а сделала старше, не по годам смышленной.
— О, Велиал, — сказала она, и мое имя в ее устах прозвучало почти как насмешка, — если бы ты знал, что творится в этой Империи… Есть люди куда страшнее любого демона. По сравнению с некоторыми из них ты кажешься почти безобидным.
Ее слова заинтриговали меня. Я подался вперед, забыв о своем недавнем раздражении:
— Расскажи мне, — потребовал я, но затем, спохватившись, добавил более мягко: — Что случилось с нашим… твоим отцом? Я хочу знать все об этом мире, о людях, которые им правят.
Ольга посмотрела на меня долгим, оценивающим взглядом. Затем кивнула:
— У нашего с Иваном отца было три перста, три метки. Еще совсем подростком он служил в столице и был приближенным к императору. — Ее глаза затуманились, словно она погрузилась в воспоминания. — Наша семья была одной из самых влиятельных в империи. Потомки царей.
Я слушал ее, затаив дыхание. Каждое слово было для меня на вес золота, ведь в моих планах было занять престол, а теперь оказалось, что я еще и потомок царей.
— Но все изменилось, когда сын императора, мой одногодка, понял, что такое трон и власть, — продолжала Ольга, и ее голос стал жестче. — Он невзлюбил нашу семью. Знаешь почему?
Я покачал головой, полностью поглощенный ее рассказом.
— Потому что люди все больше были недовольны правящей династией. Они углублялись в историю и вспоминали о падении нашего рода. — Ольга горько усмехнулась. — Мы были для них символом лучших времен.
— И что случилось дальше? — спросил я, чувствуя, как внутри меня растет жажда мести за семью, которую я даже не знал.
Ольга сжала кулаки, ее голос дрогнул:
— Однажды сын императора, а сейчас нынешний император, совершил то, что уже долгое время было запрещено. И сделал он это на глазах нашего отца.
Она сделала паузу, словно собираясь с силами.
— Ему было 13 лет, когда ко двору привели мальчика из дворянской семьи. У него была метка и уже проявилась сила, редкая сила. И императорский отпрыск… — Ольга сглотнула, — насильно сделал его своим перстом.
— Это же запрещено! — воскликнул я, вспомнив прочитанное в книгах. — Делать перстами дворян…
— Да! — Ольга резко кивнула. — Но той семьи больше нет. Они погибли все разом, словно их и не было. А спустя пару дней, был убит наш отец и его персты. Странно, да?
Я откинулся на спинку кресла, пытаясь осмыслить услышанное. Картина этого мира становилась все мрачнее и запутаннее.
— И никто ничего не сделал? — спросил я, чувствуя, как внутри меня закипает гнев.
Ольга покачала головой:
— Кто посмеет выступить против императорской семьи? Мы потеряли все — влияние, богатство, защиту… повезло что не…
Она не закончила фразу, но я понял. Не убили, как ту семью мальчика.
В этот момент дверь библиотеки тихо скрипнула, и на пороге появилась матушка. Ее лицо было бледным в тусклом свете свечей, но глаза смотрели твердо.
— Дети, уже далеко за полночь, — сказала она мягко, но в ее голосе слышалась непреклонность. — Вам нужно отдохнуть. Завтра предстоит долгая дорога в академию.