Впервые за это время, что почтенный магистр Академии магии находился в нашем доме, я видел его в столь яростном расположении духа. Его повадки были учтивы, а нрав казался уравновешенным и благостным. Но слова Григория, похоже, посягнули на нечто сокровенное для Морозова.
Несколько гнетущих мгновений священник будто бы сжимался под горящим взором магистра. Затем, спохватившись, торопливо проговорил:
— Что ж, хорошо! Позже, значит позже! — Он окинул меня подчеркнуто снисходительным взглядом, пожевал губами. — Такой щупленький парнишка вряд ли пригодится для армии. Скорее уж, духовенству его определят! Там и свидимся, воскресший Иван!
— Это мы еще посмотрим! — резко бросил Морозов, и его взгляд, прежде полыхавший гневом, неожиданно смягчился, обратившись ко мне.
Я откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди, изобразив напускное сомнение. Однако в этот момент ко мне подошла сестрица Ольга и положила свои ладони мне на плечи. Ее хватка была столь крепкой, что, казалось, на моем тщедушном теле даже могли остаться синяки. Я раскрыл глаза, переведя взгляд на матушку. Она нервно сжимала подол платья, ожидая моего решения.
— Когда можно приступать? — наконец произнес я, и Ольга тут же высвободила мои плечи из стальной хватки.
Решимость вскипела во мне. Раз уж я теперь наследник, то должен обрести силу, утраченную нашим родом! Все эти годы унижений и нищеты могли смениться на новую жизнь, полную могущества.
— Но денег у моей семьи нет, — при этих словах я дерзко взметнул подбородок. — Я хочу получить достойного перста. Это будет моим условием поступления в Академию!
Морозов расхохотался, склонив голову набок:
— А мне нравится твой пыл, малец! Подберем тебе перста из имеющихся в Академии. Будет у тебя право выбрать самому. — Он понизил голос до заговорщицкого шепота: — У нас сейчас с ними проблема. Магов в мире рождается все меньше, особенно из простолюдинов. А иноземцы не сговорчивы — им лучше смерть, чем служение иноверцам. Но не робей, найдем тебе перста. А там и стипендия будет, может, купишь из элитных!
С этими словами Морозов встал и направился к выходу, его собственный перст поплелся следом. Георгий еще раз фыркнул в мою сторону и тоже встал из-за стола.
— Можете не провожать, — крикнул магистр напоследок и щелчкаи пальцев подозвал перста. — Савва, на выход! Иван, жду тебя завтра с вещами в Академии!
Глава 3
Тяжелая дубовая дверь захлопнулась за гостями с глухим стуком, и гнетущая тишина окутала холл. Матушка, до этого момента державшаяся с достоинством истинной аристократки, вдруг обмякла, словно из нее вынули стержень. Ее плечи поникли, а в глазах заблестели слезы, отражая тусклый свет свечей.
— Ванечка, — прошептала она дрожащим голосом, протягивая ко мне дрожащую руку, — как же ты нас напугал…
Я застыл на месте, чувствуя, как внутри меня борются две сущности. Демоническая натура рвалась оттолкнуть эту слабую человеческую женщину, но что-то в глубине моего нового тела отозвалось на ее боль, заставляя меня неловко переминаться с ноги на ногу.
— Матушка, — начал я неуверенно, слова застревали в горле, — я…
Не дав мне договорить, она внезапно бросилась вперед, обвив меня руками с неожиданной силой. Я отшатнулся, но устоял на ногах, чувствуя, как ее горячие слезы капают мне на плечо.
— Обещай мне, — прошептала она мне на ухо, ее дыхание щекотало кожу, — обещай, что будешь осторожен в этой академии. Я не переживу, если с тобой снова что-то случится.
Я неловко похлопал ее по спине, пытаясь изобразить сыновнюю заботу. Мои пальцы чувствовали каждую косточку ее хрупкого тела.
— Конечно, матушка, — выдавил я из себя, стараясь, чтобы голос звучал успокаивающе. — Я буду… осмотрителен.
Она отстранилась, вытирая слезы кружевным платочком, который, казалось, материализовался в ее руке из воздуха. Попытка улыбнуться исказила ее лицо, превратив его в маску печальной решимости.
— Ты так повзрослел, Ванечка, — вздохнула она, проводя рукой по моей щеке. — Прости, что я… — Она не закончила фразу, лишь махнула рукой и схватилась за голову прикрыв глаза. — Марфа, проводи меня в мои покои. Мне нужно отдохнуть.
Служанка, до этого момента незаметно стоявшая в тени, поспешно подхватила матушку под локоть. Их шаги эхом разносились по пустынному холлу, пока они медленно поднимались по лестнице, исчезая в полумраке верхнего этажа.
Я смотрел им вслед, чувствуя странное смешение эмоций. Часть меня презирала эту человеческую слабость, но другая часть… другая часть ощущала что-то, похожее на вину. Это чувство царапало изнутри, как назойливый зверек, пытающийся вырваться на волю.