Дмитрий побелел и затрясся. Анна и Ирина застыли мраморными изваяниями, не мигая глядя на приближающийся ужас. Лишь их персты глухо ворчали, в предвкушении рубилова.
— Ребята, мы влипли! — просипел Гром. — Надо делать ноги, пока не поздно! Порубают ведь, и не заметят…
— Да куда ж тут денешься-то? — обреченно прогудел кто-то из ребят. По лицам остальных было видно, что настрой у всех примерно одинаковый — поседеть от одного вида прущих на нас степняков.
И тут над полем брани раздался зычный, раскатистый бас:
— Вои-ины! К бою-у!
Это генерал Громов наконец очнулся и обратился к застывшему в ожидании войску. Голос его, усиленный магией, разнесся над долиной, сотрясая воздух:
— Отечество в опасности! Злобный враг вероломно вторгся в наши пределы, желая предать огню и мечу русскую землю! Но не бывать тому, пока мы живы!
Громов картинно воздел руки к потемневшим небесам и взревел, брызжа слюной:
— Именем государя императора! Даю вам слово офицера и дворянина — мы не отступим ни на шаг! Умрем, но не посрамим чести имперского мундира! Славься, отчизна!
— Славься! — дружно взревела в ответ многотысячная армия. Даже мы невольно подхватили этот клич, увлеченные горячей речью. Ну а что? Помирать, так с музыкой.
Генерал картинно выхватил шпагу и взмахнул ею, будто рассекая надвое налетающий вихрь:
— В атаку, орлы! Ура-а-а!!! Бейте перстов, без них они падут ниц!
— Ура-а-а!!! — взревели воины, ощетинившись пиками. Земля задрожала под тысячами ног, песок взметнулся облаком, закрывая солнце.
Две лавины с диким грохотом столкнулись, смешались в чудовищной круговерти. Брызнула кровь, полетели пучки вырванных волос и обрубки конечностей. Воздух зазвенел от лязга оружия и душераздирающих криков умирающих.
Я впал в какое-то оцепенение, не в силах отвести взгляд от этой резни. Вот два могучих война сцепились в рукопашной — имперец и степняк. Сабли высекают искры, звон стали заглушает вопли и стоны. А вот огромный великан-перст, возвышающийся над схваткой, одним ударом тяжелой секиры разрубает пополам сразу трех врагов.
В голове вдруг вспыхнули картины прошлого — древние, полустертые. Я в сверкающих черных доспехах, с мечом наголо — сражается в первых рядах адского воинства. Вокруг клубится удушливый дым, слышатся вопли и скрежет, мельтешат крылья, хвосты и когтистые лапы. Это же легендарная битва с небесной ратью, когда сам Люцифер повел за собой легионы Преисподней!
Я тряхнул головой, отгоняя видение. Да, была и у Князя Тьмы пора славных свершений. Только теперь-то что толку вспоминать? Плоть моя человечья, хрупкая — это вам не бессмертное демоническое тело. Одним ударом зашибут, и поминай как звали.
Хотя, погодите-ка. Я ведь только с виду тщедушный малец, а внутри — исчадие ада, могучее и злобное. Я стиснул зубы и крепче сжал рукоять палаша. Ничего, прорвемся. В конце концов, не впервой рубиться насмерть. Я помню как, а эти человеческие руки будут действовать!
Генерал Громов меж тем вовсю распоряжался на поле боя, словно опытный кукловод, дергая за ниточки солдат и перстов. Голос его, хриплый от напряжения, то и дело взлетал над гвалтом схватки:
— Третий батальон, правый фланг — к бою! Держать строй, собаки, держать любой ценой! Где мои огневики? А ну, жарь что есть мочи, не жалей!
Тут же в рядах степняков вспухали багровые всполохи — это агнисы метали смертоносное пламя, прожигая насквозь людей и коней. Вонь горелой плоти и паленого волоса мгновенно забила ноздри. Следом ударили маги Воды — и по вражеским порядкам понеслись хлесткие водяные плети, опрокидывая всадников и сшибая их наземь. Расчет был прост — повалить лошадь, а затем рубить обезноженного седока, пока не опомнился.
Ирина взмахнув трезубцем, словно играясь и буквально из воздух начали проступать капли, соединяясь в одну огромную парящую над нами водную субстанцию — и обрушила ее на огневиков врага, смывая все на своем пути увеличиваясь в объеме, впитывая в себя пролитую кровь.
Алексей попытался проявить инициативу и вызвать землетрясение, но куда там — лишь слабо дрогнула почва под ногами, не причинив врагу ни малейшего вреда. Парень сконфуженно покраснел и постарался слиться с пейзажем. Я лишь вздохнул — да, не богаты мы умельцами, ничего не попишешь. Одна надежда на тяжелую пехоту.
А вот Анна, напротив, показала себя во всей огненной красе. Вскинув руки к небу, она сотворила исполинский пылающий шар и обрушила его на головы степняков. Багровая сфера, на лету разрастаясь, с гудением промчалась над вражеским войском, оставляя за собой широкий пепельный след. Кто угодил под раскаленный удар — вспыхивал живым факелом и с воплями катался по земле, тщетно пытаясь сбить адское пламя.