— Как Вы себя чувствуете, командор?
— Спасибо, Цилия, — ответил Квинт, — прескверно. Что со мной?
— Ничего страшного, продолжая улыбаться, ответила девушка, — всего лишь обширный инфаркт на фоне сильнейшего эмоционального стресса. Но не волнуйтесь, давно прошли те времена, когда люди умирали от инфарктов. Я провела цикл процедур по кардиостимуляции и регенерации мышечных тканей, и через день-другой Вы у нас будете, как новенький.
— Спасибо, Цилия, ты мой ангел-хранитель, как сказали бы иудеи, хотя, при других обстоятельствах, я предпочел бы отправиться к праотцам. — Многозначительно ответил Квинт. — Но не сейчас! Я должен, нет, просто обязан поставить точку в этой давней истории, и, вот что я тебе скажу, нам предстоит увлекательнейшее путешествие в Египет — эту волшебную страну одной из древнейших культур на Земле.
— О чем Вы говорите, профессор? Какое путешествие? Вам сейчас нужен полный покой! Максимум, что я могу Вам позволить, так это переезд на виллу в Помпеях, поближе к морю и теплу. Там Вы сможете полностью восстановиться и избежать повторения случившегося.
— Послушай, девочка, здесь все решения принимаю я, и наша поездка в Египет не обсуждается. Мне совершенно все равно, что может со мною произойти. Я не успокоюсь, пока не закончу это дело. И точка! Когда закончишь свои манипуляции со мной, будь добра, позови Аврелия.
Закончив процедуры, Цилия вышла из спальни Квинта и, пройдя через внутренний дворик, зашла в помещение, где находился винный погреб. Она спустилась вниз по узким каменным ступеням в темное, прохладное помещение погреба. Затем прошла мимо длинных рядов с огромными амфорами, в которых хранились вина со всех концов ойкумены, остановилась напротив каменного выступа в стене, и без видимого усилия нажала на него, утопив в стену, которая с легким скрежетом развернулась, открывая проход на еще одну, хорошо освещенную лестницу. Девушка проскользнула в проход и, быстро спустившись вниз, оказалась, как будто, в совершенно другом мире. Здесь, в большом, хорошо освещенном зале, разделенном множеством прозрачных перегородок, персонал базы вел круглосуточное наблюдение за всем происходящим в огромном городе, следя за изображениями с сотен мониторов. Цилия огляделась и, заметив знакомую фигуру Аврелия в одном из таких отсеков, направилась к нему.
— Что ты здесь делаешь? — спросил удивленный юноша.
— Ты что, не рад меня видеть? — Вопросом на вопрос ответила девушка.
— Ну, что ты, дорогая! Я всегда рад тебя видеть, просто как-то неожиданно, что ты спустилась сюда. Раньше, помниться, ты никогда этого не делала.
— Профессор пришел в себя и зовет тебя.
— Как он?
— Ничего! Все самое страшное уже позади, но у него навязчивая идея о поездке в Египет. Этого нельзя допустить, я заявляю, как врач. Любой стресс может убить его. Прошу, повлияй на профессора и постарайся отговорить его от этого путешествия.
— Хорошо Цилия, спасибо, я постараюсь сделать все, что в моих силах.
С этими словами, Аврелий взял со стола пергамент, врученный ему утром Меценатом, и вместе с девушкой направился на верх.
— Мальчик мой, Аврелий, — воскликнул Квинт, увидев молодого человека, входящего в спальню, — иди сюда, поближе. Присаживайся, нам надо поговорить.
Юноша расположился на краю ложа.
— Что это? — Спросил Квинт, указывая на пергамент, который молодой человек продолжал сжимать в руке.
— Ах это! Вот, утром приходил Ваш приятель — этот богач Меценат, и передал послание от императора.
Профессор взял из рук Аврелия пергамент и, сломав печать, развернул его.
— Как некстати! — Воскликнул он, прочитав послание. — Август просит, чтобы я лично занялся покупкой гладиаторов для устраиваемого им представления. У меня, признаться, нет ни малейшего желания заниматься этим гнусным делом, да и это идет вразрез с моими собственными планами. Послушай, а что ты ответил Меценату?
— Сказал сущую правду, что Вы больны, и не в состоянии принять его.
— Отлично! И, если кто либо, будет справляться о моем здоровье, отвечай, что я очень плох.
— Зачем?
— Пусть это дойдет до ушей Божественного, тогда у меня появится повод просить его разрешения отбыть, якобы для лечения, в Египет.
— Но почему в Египет, учитель?
— Я потом все тебе объясню, обещаю, а сейчас, прошу об одном одолжении.
— Все, что угодно, командор!
— Ты должен сам, лично, отнести императору обещанную ему мною, сумму. Только возьми не пятьсот, а тысячу талантов, как компенсацию моей немощности. Расскажи ему о моей внезапной болезни так, чтобы он поверил каждому твоему слову.