— Что ж, хоть и просьба твоя необычна, я обещал, что выполню ее. Можешь приводить своих протеже. Пусть Мерцил приготовит для них помещения в доме для прислуги, и хорошенько проинструктирует на счет того, куда им не следует совать свой нос.
Глава 9
Ранним утром двадцатого ноября, 752 года от основания Рима, небольшой отряд, состоящий из пяти всадников, закутанных в дорожные плащи, и большой крытой повозки, запряженной двумя лошадьми, проехал через Остийские ворота Рима. Нигде не останавливаясь все двадцать миль, отделяющих Рим от своего главного порта, уже спустя четыре с половиной часа этот отряд пересек Римские ворота Остии, и, миновав город, больше похожий на большой военный лагерь, направился в порт. Здесь передвижение отряда замедлилось в виду того, что то и дело приходилось объезжать различные портовые постройки и пропускать снующих в разные стороны рабов и вольноотпущенных, занятых на разгрузке и погрузке многочисленных, пришвартованных к берегу кораблей. Из всего многообразия судов и суденышек самой разной оснастки и происхождения, путники выбрали большую боевую трирему[19] с фигурой мифической Медузы Горгоны на носу. Здесь они остановились и спешились. От маленького отряда отделился один человек, передав повод своего коня, товарищу. Он подошел к перекинутым с борта на берег сходням и властным голосом окликнул легионера, охранявшего вход на корабль.
— Эй, солдат, позови своего триерарха[20] или центуриона.
— А кто ты такой, чтобы мне приказывать, — грубо ответил легионер, продолжая неподвижно стоять, перегораживая проход на сходни.
— Я, Аврелий Лициний Сцинна, посланник нашего божественного императора Августа, и у меня приказ императора твоим командирам.
— Тулий! — Нехотя окликнул легионер своего товарища, находящегося на борту. — Зови скорее триерарха! Тут его спрашивают какие-то важные «шишки» из Рима.
Вскоре вместе с легионером к борту вышел тучный человек с одутловатым лицом, на котором, как в зеркале, отражалась тяга к чревоугодию и пьянству.
— Чего надо? — Спросил он.
— Мне нужен триерарх этого корабля.
— Ну, я триерарх! Говори!
— У меня приказ императора Августа!
— Эй, солдат, пропусти! — крикнул он часовому у сходней на берегу.
Часовой отошел в сторону, пропуская Аврелия. Тот ловко взбежал по сходням и поднялся на борт. Юноша протянул триерарху пергамент с печатью императора. Тот развернул его, внимательно перечитал несколько раз, и, откашлявшись, сказал:
— Прошу прощения, господин. Можете подняться на борт.
Юноша сбежал вниз по сходням, и, подойдя к повозке, помог спуститься из нее еще четверым своим спутникам. Затем, пятеро других, забрались в повозку и стали разгружать из нее багаж путешественников. Когда весь груз оказался выгруженным, Аврелий расплатился с возницей. Он отдал вознице приказ, немедленно возвращаться в Рим, и отвести лошадей в усадьбу Квинта Сципилиона. Пока Аврелий был занят с возницей, пятеро его верных нубийцев уже поднимали тяжелые сундуки и короба на борт триремы. Дождавшись, когда они закончат погрузку, на борт поднялись и все остальные. В фигурах двоих спутников юного римлянина, с ног до головы закутанных в плотные дорожные палии, угадывались женщины, в двоих же других с первого взгляда можно было узнать людей уже далеко не молодых.
— Так сколько же Вас всего? — спросил триерарх у Аврелия.
— Десять человек. — Ответил тот. — Трое мужчин, две женщины и пятеро рабов.
Пожилой человек, в котором без труда угадывался знатный патриций, спросил у триерарха, едва очутившись на палубе:
— Когда мы отплываем?
— Если боги будут благосклонны к нам, завтра утром с приливом. Сейчас пошлю за центурионом, чтобы он поспешил с погрузкой своих людей. И, позволь спросить, как мне тебя называть, господин.
— Я, Квинт Сципилион Аркус, сенатор и близкий друг Божественного Августа. А как твое имя, триерарх?
— Меня зовут Демеций. — Ответил триерарх. — Позволь спросить, куда мы держим путь?
— В Египет. — Коротко ответил Квинт.
— Я гляжу, ты тут самый главный. Давай пройдем в мою каюту и обсудим, каким маршрутом нам лучше идти.
— Сначала устрой наших спутниц, а потом поговорим о делах. — Ответил Квинт.
— На корме есть несколько кают. Заняты только две — моя и центуриона Дирха. В остальных можете располагаться по своему усмотрению.
— Прекрасно! В таком случае, Демеций, пойдем, взглянем на твои карты.