— Но ты, уважаемый Квинт, говоришь о многих богах, — осторожно заметил иудей, — а ведь бог один!
— Но это, как посмотреть! — Ничуть не смутившись вопросом Тобия, ответил Квинт. — Смотри сам, ты утверждаешь, что бог один, но сам же говоришь, что у него есть целая армия помощников — ангелов, каждый из которых отвечает за определенный вид деятельности. Так ведь?
Иудей утвердительно качнул головой.
— А ты, Диохил, утверждаешь, что богов много, и что каждый из них так же отвечает за определенный вид деятельности. Так?
— Да так! — Подтвердил кормчий.
— Вот и подумайте, не об одних и тех же богах или ангелах, как хотите, вы сейчас говорите?
Оба старика задумались, стараясь осмыслить сказанное Квинтом.
— И еще, — продолжил Квинт, — ты, Диохил, говоришь, что имя верховного бога — Зевс. А как имя твоего бога, Тобий?
— У Бога тысячи имен, столько, сколько их есть на Земле! — Воскликнул Иудей.
— Понятно, понятно! — Не отставал Квинт. — Но не может же у него не быть имени собственного, отличного от других? Если, как ты говоришь, Бог создал людей по образу и подобию своему, и наделил каждого из них именами собственными, то и у него самого должно быть такое имя.
— Ты прав, Квинт, у Бога есть такое имя, но мы не произносим его вслух. — Ответил Тобий.
— Тогда, позволь мне назвать его, — сказал Квинт. — Ведь Вы, иудеи, зовете его Яхве, так? Или по другому — Савоаф, так?
Иудей утвердительно кивнул, широко открыв рот от удивления, что римлянин знает тайные имена Всевышнего.
— А Вы оба не допускаете, что ведете речь об одном и том же человеке или Боге, или, назовите его, как хотите, высшем существе, обладающим сверхъестественными способностями. А что если и Зевс, и Савоаф — это его собственные имена. Точнее Зевс — это имя, а Савоаф — родовое имя, или, как называем мы, римляне, фамилия. Вот я, к примеру, Квинт Сципилион Аркус, где Квинт — имя собственное, а Сципилион Аркус — родовые имена по отцовской и материнской линиям.
— В твоих словах есть логика. — Задумавшись, произнес Диохил. — Но как же тогда все эти истории, которые передавались из поколения в поколение?
— Людям свойственно приукрашивать реальные события или перекраивать их на свой лад. — С легкой иронией в голосе ответил Квинт. — Вот, к примеру, твой любимый Гомер. Разве он не добавил в свои рассказы вымышленных персонажей, разве не приукрасил их мифическими существами. Ведь ты говорил, что бывал в Понте Эвксинском, значит проходил проливы, отделяющие его от Внутреннего моря. Ну и что, видел ли ты чудовищ Сциллу и Харибду, которые якобы не пускают корабли? Их придумал твой слепой поэт, чтобы показать, насколько узкие и опасные для мореходов эти проливы. Это всего лишь художественное преувеличение.
— Но позволь, уважаемый сенатор, — перебил Квинта иудей, — Если, по твоему, все эллинские боги спустились на Землю с небес, а их вождь Зевс и Всевышний одно и то же лицо, то кто же тогда создал все вокруг?
— Ты ведь ученый человек, мой друг, — ответил Квинт, — ты прочел множество книг, и, наверное, читал труды Аристотеля, в которых он рассуждает о мироздании вселенной. Сей мудрый эллин пришел к выводу, что все вокруг создано наивысшей силой — матерью природой. И, кстати, здесь нет большого расхождения с твоей религией. Ты утверждаешь, что Бог создал вселенную, и что Бог, хоть и создал людей по образу и подобию своему, но сам не обладает плотью. Ты называешь его Бог, а я называю Вселенским разумом, который знает все обо всех и во все времена, и в прошлом, и в будущем. Он подчиняет все единым законам вселенной, которые незыблемы для всего живого и неживого. Он и есть природа!
Оба старика задумались, не зная, что ответить Квинту. Сложившейся паузой воспользовалась Тания.
— Ну, что Вы все спорите и спорите! — Обиженно воскликнула девочка. — Мне вот, совершенно все — равно кто кого создал. Я хотела послушать древние истории, а Вы все испортили. И какая разница, жили герои этих историй на самом деле, или их придумали люди. От этого они не стали менее интересными. Диохил, прошу тебя, — обратилась Тания к кормчему, — продолжай!
Квинт не сдержал улыбки. Он ласково обнял девочку, и сказал, обращаясь к собеседникам.
— В самом деле, друзья, что это мы спорим! Это с нашей стороны явное неуважение к нашей юной спутнице. Давайте продолжим нашу беседу как-нибудь в другой раз, а сейчас, Диохил, если не возражаешь, продолжи свое повествование о Крите для Тании, тем более, что многое, что описывается в твоих легендах когда-то происходило на самом деле, и персонажи их жили в древности на Земле.