— Ну что ты, Цилия! Ты же прекрасно знаешь, что ни с кем из нас ничего подобного произойти просто не могло и не может, что в случае малейшей опасности для жизни наблюдателя будут применены самые крайние меры.
— И ты веришь в это? Я своими глазами видела, как это происходит. Они врываются в дома среди ночи и действуют молниеносно, так, что никто не успевает даже отреагировать. И всему виной золото. Алчность императора не знает границ. Я много раз предупреждала профессора, чтобы он не выставлял напоказ свое богатство. Пока Август к нему благосклонен, но, боюсь, наступит день, когда ему покажется мало того, что он получает от Квинта, и захочет забрать себе все.
— Успокойся, с нами этот фокус не пройдет. Весь дом окружен датчиками и камерами наружного наблюдения. Нас им врасплох застать не удастся, а любой, кто сунется сюда, получит по заслугам. И хватит об этом! Я вернулся, и мы снова будем вместе. Клянусь, что больше никогда не покину тебя.
— Пока тебе не поручат какое-нибудь новое задание!
— Нет, на этот раз нет, Цилия. Если мне удастся убедить профессора, то ты займешь подобающее тебе место в затеваемом мною проекте, и мы всегда будем рядом. Ну, дай же мне, наконец, обнять тебя.
Девушка, более не сопротивляясь, позволила юноше заключить себя в объятия. Их губы встретились и сомкнулись в страстном поцелуе.
Глава 3
Солнце клонилось к закату, и в таблинуме стала сгущаться темнота. Аврелий, более не в силах напрягать глаза, отложил свиток с хрониками Платона, встал с ложа, размяв затекшие руки и ноги, и, так и не дождавшись возвращения Квинта, пошел на поиски Мерцила. Он нашел управляющего, занятого разжиганием светильников в атриуме.
— Забавно видеть, как ученый-наблюдатель высшей категории разжигает масляные светильники, — с иронической усмешкой произнес юноша.
— Да, ты прав, Аврелий, — ответил управляющий, отрываясь от своего занятия, — мне и самому порою кажется, что вся моя прошлая жизнь, там дома, на Гее, была будто не со мной. За долгие годы, проведенные на Земле, я уже буквально вжился в свою роль управляющего у знатного патриция. Иногда я ловлю себя на мысли, что подсознательно называю профессора не иначе, как хозяин. Только по ночам, во сне я вижу Гею с ее упорядоченной, комфортной, лишенной всех этих ужасов, жизнью.
— Ты мог бы попросить замену, или хотя бы отпуск.
— Мог бы, конечно, но ты же понимаешь, что новому человеку очень долго придется осваиваться в этом жестоком мире, да и не могу я вот так, просто, бросить профессора. Он тут без меня пропадет.
— Кстати, что-то уж больно долго его нет. Думал дождаться его возвращения за свитком Платона, но в таблинуме стало совсем темно, и пришлось бросить это занятие.
— Честно говоря, я уже и сам начинаю беспокоиться. Скоро совсем стемнеет, а путь от Капитолия[11] не близкий, да и чего греха таить, вовсе не безопасный. Ночью на римские улицы выползает всякий сброд, очень охочий до чужих кошельков. Правда у профессора есть все необходимые средства защиты, но от неожиданностей никто не застрахован, даже он.
— Про уличных бандитов я как-то не думал, а вот про Августа… Особенно после того, что мне рассказала Цилия о его методах борьбы с неугодными вельможами.
— Август! Нет, это совершенно исключено. Во-первых, он очень благосклонен к Квинту, во-вторых, он более, чем когда, в свете затеянных им преобразований, сейчас нуждается в деньгах, а в третьих, сейчас, после очередного фарса с выборами первого консула, на должность которого он сам себя назначил, мысли его, скорее всего, о том, как бы попышнее обставить празднество в свою честь по этому поводу. А вот уличный сброд — это реальная угроза.
— Тогда, может мне пойти ему на встречу.
— У меня тогда появится повод беспокоиться за вас двоих.
— Я возьму охрану.
— Охрану! Какую? Даже закаленные в боях центурионы, сторонятся ночных бродяг и, несмотря на все указы Цезаря, не в состоянии обеспечить порядок и безопасность в городе.
— Я могу взять своих нубийцев. Поверь мне, они владеют мечом не хуже римских ветеранов-легионеров. И, главное, им можно доверять. Мне пришлось неоднократно в этом убедиться в Иудее.
— Никому, никуда не нужно идти! — раздался голос хозяина дома из протирума[12]. Благодарю Вас друзья за заботу, но я уже дома.
11
Капитолий — один из римских холмов, на котором располагались органы государственной власти Римской республики, а впоследствии и империи.