— Луций, здравствуйте! Вы в Александрие? Но как Вам удалось прибыть сюда вперед нас?
— Здравствуй Тания! — Весело ответил Луций, кинув извиняющий взгляд на Квинта. — Как видишь, это я собственной персоной.
— Вижу, что это Вы, но никак не пойму, все-таки, как Вы сюда добрались так быстро.
— Ничего удивительного, юная дева, — все также шутливо ответил Луций, — просто у меня выросли крылья, и я прилетел на них, словно птица.
— Да ну Вас! — сердито надув губы, буркнула Тания. — Я серьезно спрашиваю, а Вы мне рассказываете сказки. Я уже не маленькая, чтобы верить в подобные выдумки.
— Ну, ну, не обижайся, — примирительно произнес Луций, — просто мне повезло с более быстроходным кораблем. А что касается крыльев, извини, я неудачно пошутил, хотя, возможно, это вовсе и не моя выдумка. Ты же знаешь легенду об Икаре?
— Знаю! Но это всего лишь легенда, которую придумали такие же шутники, вроде Вас.
— Поосторожнее, девочка! А вдруг я смогу однажды доказать тебе, что это вовсе не выдумка, и приглашу тебя полетать вместе со мной? Что ты тогда на это скажешь?
— Да ничего не скажу, потому что Вы все шутите! — Не на шутку обидевшись, выпалила Тания, и, отвернувшись, зашагала к Цилии и Аврелию.
— Зачем ты дразнишь девчонку? — Одернул, расхохотавшегося Луция, Квинт. — Смотри, как бы не пожалеть потом. Девочка эта не простая. Очень скоро в ней проснется ее строптивый дух, и она задаст тебе такую взбучку, какая тебе и не снилась!
— Хорошо, хорошо! — Продолжая смеяться, ответил Луций. — А до того, как это случиться, позволь мне проводить Вас в павильон, где Вас ждет теплая ванна и сытный обед.
Луций повернулся в сторону толпы, и, сделав кому-то жест, попросил Квинта отдать приказ солдатам пропустить повозку, которой правил темноволосый, смуглокожий египтянин. Солдаты расступились, пропуская повозку, запряженную двумя ослами, за которой на привязи послушно шли пять статных лошадей в богатой сбруе.
— Как видишь, все, как и обещал! — Самодовольно воскликнул Луций. — Эй, Аврелий, прикажи своим рабам грузить вещи, а то мы рискуем тем, что наш обед совсем остынет, пока мы соизволим добраться до дома!
Но и без этого призыва, по пояс обнаженные нубийцы уже сносили на берег тяжелые сундуки и аккуратно укладывали их в повозку. Как только последний из них был погружен, все пятеро темнокожих рабов вернулись на корабль, а спустя некоторое время вновь спустились на берег, но уже одетые в длинные белые балахоны, какие обычно носили жители знойной пустыни. Если внимательно приглядеться, то под балахонами отчетливо угадывались оттопыривающие одежду короткие римские мечи. Квинт подошел к лошадям, оценил каждую из них, и, выбрав невысокую вороную кобылу, взяв ее за повод, подвел к Тание.
— Как наша юная амазонка относится к верховой езде? — Спросил он у девочки, бросая многозначительный взгляд на Аврелия.
— Я, честно говоря, еще никогда в жизни не ездила верхом. — Смущенно ответила Тания.
— Что ж, все когда-нибудь бывает в первый раз. — Ответил Квинт. — Давай, пробуй!
Девочка нерешительно подошла к лошади, и вдруг, к изумлению окружающих, уверенным движением запрыгнула в седло, затем, слегка натянув повод, шлепнула лошадь пятками, и та повинуясь уверенным движениям девочки, пошла, грациозно перебирая ногами.
— Ну что, убедился? — Обращаясь к Аврелию, промолвил Квинт.
— Похоже Вы правы. — Задумчиво ответил юноша.
— Эй, о чем это Вы? — Не выдержав, спросила Цилия.
— Это ведь ты у нас специалист по трансплантации сознания, дорогая. — Полушепотом ответил Аврелий. — Скорее уместнее этот вопрос прозвучал бы от нас с патроном к тебе.
— Ничего не понимаю, — растерянно ответила девушка, — причем здесь лошадь, Тания, и какое это имеет отношение к моей специализации?
— Оставь, Аврелий! — Произнес Квинт. — Цилия здесь совершенно не причем. Я абсолютно в этом уверен. Это дело рук кое-кого повыше. А ты, Цилия, прости Аврелия за этот его бестактный выпад. Клянусь, сегодня же вечером мы обо всем тебе расскажем. А сейчас разбирайте лошадей и в путь. Давай, Луций, веди нас в свой дворец.
Двое нубийцев сели в повозку сзади возницы, двое других встали справа и слева от нее, а еще один, самый рослый, по имени Селим, встал рядом с сидевшей верхом на лошади Танией. Солдаты по приказу Квинта расступились, пропуская процессию, которая направилась от пристани в сторону Царских садов.
Глава 17
Квинт проводил взглядом удаляющегося из арендованной Луцием усадьбы, торговца лошадьми, уносящего в своем непомерно объемном кармане, увесистый кошель с золотом, только что полученном от него в качестве оплаты за лошадей и большую крытую повозку. Как только торговец со своими рабами скрылся за воротами, Квинт повернулся к только что приобретенным лошадям, которые не отличались изяществом и грациозностью, как те, которых купил для него и его спутников Луций, но, в то же время, в которых угадывалась сила и выносливость.