— Кто?
Смертные переглянулись с выражением религиозного почтения.
— Мы не знаем. Мы видели его только издалека.
— Он был в силовой броне, — предположил Курланд.
Ему ответили непонимающими взглядами.
Воин похлопал себя по нагруднику:
— Как у меня.
Все закивали.
— Но больше, — сказала женщина. — Гигант. Выше даже вас, господин. И он не может умереть.
Снова кивки и взгляды, проникнутые благоговением.
Курланду стало интересно:
— Что вы имеете в виду?
— Он сражался с целыми ордами. Он сам должен был погибнуть. Я видел, как на него рухнул целый жилблок.
— Ракета попала туда, где он стоял, — сказал человек со шрамом.
Все они видели эти и другие моменты, которые стали бы последними для любого, кто соответствовал их представлениям о человеческом.
— Он не погиб, — сказала первая женщина. — Мы все видели, как он умирает, — и неизменно ошибались. Он возвращался — причем совсем не туда, где, как нам казалось, погиб. Всегда в другое место. В конце концов он прогнал зеленокожих.
— Им больше не был нужен Лакколит, — сказал человек со шрамом. — Они погнались за ним. Вся их армия.
Курланд вспомнил жесты Аруара над картой. Теперь стала ясна содержащаяся в них логика. Он поблагодарил граждан и отпустил их отстраивать линии обороны Лакколита.
«И если мы найдем примарха, — думал Курланд, — и если мы заберем его с собой, что будет с этими людьми?»
Он знал ответ. Лакколит будет некому оборонять. Все стены города пали. А если орки будут продолжать отрывать куски коры планеты и вытягивать их на орбиту для построения боевой луны, однажды неустойчивая Кальдера может просто разорвать себя на части.
Он обернулся. Тейн был рядом, и лицо его отражало мысли Курланда.
— Мы боремся за спасение Империума, — сказал Курланд.
— Знаю. Вопрос в том, сколько еще понадобится жертв.
— Они все слишком велики.
«Завершенность» дала полный залп с правого борта по орочьему крейсеру и вырвала из него кусок, когда тот поворачивался, чтобы протаранить «Неотвратимый приказ». Адмирал Зденек Родольф наслаждался моментом. Он видел, как оружейные склады на корабле зеленокожих порождают даже более мощные взрывы. Верхнюю часть корпуса снесло начисто. Корабль продолжал двигаться по намеченной траектории, кровоточа пламенем и обломками, изуродованный, словно покусанный исполинским зверем.
— Давайте же, чтоб вас, — бормотал Родольф. — Вы же знаете, что убиты. Мертвы.
Двигательный отсек повредило — разрушение распространялось все шире, и вот реактор взорвался, поглощая остатки чудовищной вспышкой.
Родольф усмехнулся. И тут завыли ревуны, предупреждая об опасном сближении.
Командир Грот заорала:
— По левому борту! Уклонение!
Слишком поздно. Распадающийся на куски орочий фрегат врезался в бок командного мостика «Завершенности». От удара Родольфа швырнуло на пульт управления. Он отскочил от рабочей станции, правая рука хрустнула, и он приземлился на палубу с вывернутой в локте и прижатой телом конечностью. Куски пластали со сводчатого потолка посыпались на палубу, круша оборудование и убивая офицеров. Энергоснабжение вырубилось, потом снова включилось. Разбитые станции горели, изрыгая электрические искры.
— Адмирал! — позвала Грот.
Она помогла Родольфу встать. Он дышал сквозь сжатые зубы, рука безжизненно болталась.
— Помогите пройти на место, — сказал он и болезненно закашлялся.
Грот провела его по лестнице к пульту. Ауспик-офицер предупредил, что приближаются еще суда противника.
— Поднимите нас над «Приказом»! — потребовала Грот. — Мы прикроем друг друга.
Зрение Родольфа помутилось. Ритм перестрелки больших крейсеров казался приглушенным. Во рту чувствовался привкус крови. Нет, дело не обошлось сломанной рукой.
Кто-то докладывал о повреждениях, но он не мог разобрать слова.
— Мы… — начал было он.
— Все еще сражаемся, адмирал, — сказала Грот.
Родольф оперся о пульт и ухватился за крыло аквилы левой рукой.
— Свяжитесь с Брумисом, — сказал он.
Железо под рукой возвращало чувство устойчивости. Голова кружилась, но он мог думать.
И тут капитан «Неотвратимого приказа» вышел на связь по воксу.
— Наше положение неустойчиво, адмирал, — сказал Брумис. — Орки…
Взрыв заглушил его слова.
Родольф догадался, что хотел сказать капитан.
— Хорошо. Мы исполнили свой долг здесь. Войска высадились на планету.
— Вы командуете отступать — неужели? — сказала Грот.
— Нет. Атаковать. Курс на орочью луну.
Брумис на миг умолк.
— Адмирал…
— Я сознаю последствия своего приказа, капитан.
— Вас понял.
Родольф переглянулся с Грот. Она кивнула и передала распоряжения.
В окулюсе вился все приближающийся рой орочьих фрегатов.
— А если войска, посланные на планету, найдут примарха, — спросила Грот, — как они оттуда улетят?
— Если здесь флот будет уничтожен, им тоже придется несладко. Нам придется сделать попытку изменить условия войны. Как минимум оттянем на себя орочью армаду.
Сквозь оборонительный огонь прорывались все новые орочьи торпеды. Пустотные щиты держались, но кинетическая энергия ударов все равно проходила сквозь них дрожью, сотрясающей «Завершенность». Родольф поморщился и удержался на ногах. Он так вцепился в аквилу, что порезал ладонь. Кровь стекала по крылу.
— Свяжите меня с «Альказаром», — сказал он. В глазах все опять поплыло. — Кто-нибудь добудьте мне стимуляторов!
Он не погибнет раньше корабля. Он не…
Он заморгал, и тут по воксу заговорил Вейлон Кейл. Родольф помотал головой, пытаясь ее прочистить. Младший офицер принес стимуляторы, и Родольф их проглотил. Зрение прояснилось, но вместе с ним — и осознание тревожащего движения в груди. Он снова сглотнул кровь и сказал Кейлу, какой приказ отдал.
— «Альказар достопамятный» не находится под моим командованием, командир. Но я надеюсь, что вы понимаете, каковы требования необходимости.
— Вы хотите, чтобы мы покинули строй и остались на позиции.
— Да. Полагаю, почти весь флот зеленокожих увяжется за нами, чтобы спасти луну.
— Конечно, я понимаю, — сказал Кейл, хотя было понятно, насколько неохотно он соглашается. — Успех миссии превыше всего.
Приближающихся орочьих фрегатов становилось все больше. «Завершенность» и «Неотвратимый приказ» вели имперскую группировку на целую стену кораблей.
— Именно. Примите мою благодарность.
— Мы присоединим нашу огневую мощь к вашей, пока бой идет близко.
— Надеюсь, это не продлится долго.
Флот двинулся прямо в пасть врагу, оставив позади могучий «Альказар достопамятный».
Вскоре после полудня «Грозовой орел» под названием «Смертельный удар» пронесся над Кальдерой. Полушарие вел машину прямо под облачной завесой. Курланд сидел в орудийной башне тяжелого болтера на месте сервитора. Внизу простирались джунгли, полог которых был разорван прошедшими там орками. Он хотел подняться повыше и лучше рассмотреть территорию, но облака, тяжелые от дыма и пепла, не давали. Чуть выше — и вообще ничего не будет видно.
Совсем недавно в палатке командующего Курланд сказал: «Они ищут своего врага. Нам надо найти его первыми».
— Но как? — спросил тогда Полушарие.
— Хороший вопрос. Давай посмотрим, как расположены отдельные группировки орков. Надеюсь, когда мы найдем искомое, то опознаем его.
— Надеюсь, магистр ордена, ты меня простишь, но… нить надежды очень тонка.
— Это все, что у нас есть. Аномалия, однако, многообещающая и подтверждается отчетами уцелевших ополченцев. Так что доставь нас к оркам, Полушарие. Давай для начала пролетим поперек орочьих колонн, когда найдем их. Я дам тебе знать, если над какой-нибудь потребуется второй заход.
— Хорошо.
Теперь Полушарие летел по выгнутой наружу дуге к западной границе территории, занятой орками. Найти зеленокожих не составляло труда. Орды прорезали в джунглях широченные полосы, да и само войско было видно с приличного расстояния. Сначала на горизонте заклубился грязный дым, потом показались и силуэты: ходячая боевая машина, затем менее крупные боевые крепости, малые танки и грузовики, а вокруг машин — бурлящее море пехоты. Полушарие обогнул орду с востока. Продвижение ее казалось неровным. Путь разрушения, приведший их сюда, был прямым, но сейчас наступлению что-то мешало.