— Вы вынудили меня сделать такой выбор. Генерал-фабрикатор Кубик, пока мы тут спорим, на Марсе идет война. Уже сейчас, надо полагать, ущерб значителен, а будет еще хуже. Если не объявить перемирие, борьба будет продолжаться до победного конца. Подумайте о цене. Подумайте, как далеко могут зайти последствия. Возможно, это и не станет гражданской войной, — он покосился на Веритуса, который вспыхнул, но промолчал, — но Марс будет ослаблен. Империум будет ослаблен. Вы этого добиваетесь? Сколько разрушений вы вытерпите?
Кубик не отвечал, лишь постукивал пальцем. Каждый щелчок металла о металл означал, что прошла еще одна секунда и еще один миг потерян в нарастающей волне разрушения.
Из разных дверей в Великий Зал ворвались вестники. Один побежал прямо к Курланду, другой был аколитом Механикус.
Кубик перестал стучать пальцем. Его телескопическая оптика перескочила с приближающегося служителя на Курланда.
Они молча ждали новостей.
Продолжая терять мгновения.
В нескольких метрах от начала коридора Тейн остановился. В тот же миг Тамариус передал по воксу:
— Магистр ордена! Подкрепление Механикус!
— Вижу их, брат-сержант.
«Онагры» — взвод за взводом — полчища огромных арахнидов — медленно надвигались на ворота. Их искореняющие лучевики были направлены на мануфакториум.
— После залпа останется лишь огромная воронка, — сказал Алойзий.
По полю боя разнесся голос ван Аукена:
— Адептус Астартес, немедленно сдавайтесь. У вас тридцать секунд.
Тейн дал воинам знак отойти назад. Он связался с «Альказаром достопамятным»:
— Командир, немедленно провести один бомбардировочный залп по данным координатам.
Сообщения приходили со скоростью, уступающей скорости света. Узнав все подробности о начале сражения, Курланд получил по воксу сигнал от другого астропата, такой, передача которого не представляла трудностей, — сигнал с борта «Альказара» был слишком настойчивым, а само сообщение — слишком коротким и простым, чтобы возникло недопонимание.
— Атака с орбиты началась, — сказал Курланд.
Кубик встал.
— Прекратите ее! — потребовал он.
— Нет, это сделаете вы, — ответил Курланд.
Имперский Кулак и генерал-фабрикатор смотрели друг на друга. В полной тишине одна за другой пробегали секунды. Остальные Верховные лорды молча наблюдали. В сотнях миллионов километров от Зала с марсианского неба обрушилась разрушительная мощь.
«Онагры» направили лучи на мануфакторий. Кулаки Образцовые отступили из-под рушащегося здания. Стены рассыпались в пыль у них за спиной. Верхние этажи рухнули. Обломки, падающие сквозь перекрытия, исчезали на глазах. Тонны рокрита, железа и пластали словно испарились. Тейн сел на корточки у стены, чтобы на него не упали летящие под углом плиты. Руины грозили задавить отряд. Он выпрямился, борясь с тяжестью. По мере разрушения здания тяжесть эта лишь росла.
— Будьте стойкими, братья! — крикнул он сквозь грохот. — Возмездие близко!
— Становится светлее, — сказал Кахагнис.
— Радоваться тут нечему, — предостерег Алойзий.
Пронзительный вой искореняющих лучей приближался. Они снимали обломки слой за слоем — скоро укрыться будет уже негде.
Над головой Тейна показался дневной свет.
Он с ревом развернулся к Механикус — как раз вовремя, чтобы увидеть в небе светящуюся полосу. Залп пришелся как раз в середину площади Бесконечного Стремления. Авточувства смягчили вспышку. Тейн спрятался в исчезающих руинах. Взрыв представлял собой сгусток огня, света и сжатой мощи тысячи ураганов. Он вспыхнул над головами Образцовых, присевших и хватающихся за обломки. Сверху пролетели горящие ошметки «Онагров», словно листья на ветру. Ветер все еще дул, вспышка едва успела погаснуть, и Тейн поднял бойцов в атаку.
Повсюду дым и пыль. На проспекте продолжалось сражение, но силы Механикус, оказавшиеся ближе к эпицентру взрыва, сильно пострадали. Танки Космодесанта наступали. Теперь перед Воротами Фарсиды была сплошная выжженная земля, а посреди нее — кратер в десяток метров глубиной, склоны которого были усыпаны не поддающимися опознанию металлическими фрагментами и осколками камня.
— Тамариус, — позвал Тейн.
Образцовые спускались по склону.
— Мы здесь, магистр ордена. Еле живы.
— Вы пробились?
— Почти.
— Магистр, — передал Вейлон Кейл, — нас атакуют.
— Сколько кораблей Механикус?
— Много.
Курланд сделал шаг назад, разводя руки, указывая присутствующим на ущерб, нанесенный Залу.
— Мы к этому стремимся, да? Хотим превратить весь Империум в изломанную, раздробленную, разделенную тень того, чем он должен был стать? Так мы почитаем Императора? — Он набрал в легкие воздуха. Он наполнил все свое существо праведным гневом. Он вложил всю свою верность и ярость в единственное слово: — НЕТ!
Крик сотряс весь Зал. Верховные лорды молча смотрели на него. Он видел в их глазах то ужас, то стыд. Вангорич медленно кивнул в знак одобрения. Что-то блеснуло в глазах Веритуса, и Курланду показалось, что это надежда. Он удивился, что престарелый инквизитор все еще способен на эмоции.
Понять реакцию Кубика было невозможно. У него не было лица в человеческом смысле, и он сохранял полную неподвижность.
«Я таки привлек твое внимание», — подумал Курланд.
Он заговорил с Верховными лордами. Голос его достигал верхних рядов зрителей, которые все же пришли в рушащийся зал. Если незначительные лорды и чиновники все еще гонялись за политическими привилегиями, то скорее по привычке, чем потому, что хоть сколько-нибудь во все это верили. Число их существенно сократилось. Многие погибли в Народном крестовом походе. Другие были слишком напуганы, чтобы вернуться после того, как эльдары и орки побывали в самом сердце Дворца.
Курланд говорил так, чтобы его слышали все. Но в первую очередь — Кубик.
— Империум подвергся испытанию, какого не знал с тех пор, как Император взошел на Золотой Трон. Если мы не выдержим это испытание, то нас ждет раскол и поражение — и мы не оправдаем доверия, оказанного нам Владыкой Людей. Если мы утратим единство, то лучшего мы просто не заслуживаем. А если мы падем — то во имя чего? Я — за Терру, и я — за Марс, да, потому что я — за Императора и Империум. Я встану на крепостную стену Галактики и дам отпор врагам. Я знаю, в чем мой долг. — Он заговорил тише, так, что его слышал лишь Кубик. — А вы?
Кулаки Образцовые прожигали себе путь сквозь последние метры стали, и вот наконец в Воротах Фарсиды образовалась брешь. Проход был достаточно высоким и широким, чтобы боевые братья прошли один за другим. Позади них танки окончательно смяли ряды Механикус и вставали оборонительным периметром вокруг Ворот, защищая проход на случай успешной эвакуации Урквидекса.
— По нам ведут огонь, — доложил Кейл с «Альказара достопамятного».
— Сколько вы сможете продержаться, не уходя с позиции? — спросил Тейн, едва переведя дыхание.
— Сколько понадобится, магистр ордена.
Кейл явно подразумевал, что при расчете на успех миссии другого варианта просто нет.
— Мы благодарны вам, командир.
Пронеслась новая волна воя ревунов. Шум стоял жуткий, как будто настал конец света.
Стоя у плеча Тейна, Алойзий сказал:
— Они не дадут нам осквернить гору Павлина. Уничтожат комплекс вместе с нами.
— Надеюсь, ты ошибаешься, — отозвался Тейн.
Впрочем, тут же на востоке и западе поднялись огромные орудийные башни на поршнях толщиной с ноги титана. Они поддерживали искореняющие макролучевики. С ледяным величием стволы толщиной с «Громового ястреба» начали поворачиваться и опускаться.
Алойзий был прав. Механикус были готовы изничтожить захваченные части комплекса горы Павлина слой за слоем.
«Хищники» и «Вихри» дали залпы по башням. Пустотные щиты вспыхнули там, где в них попали снаряды.
Тейн связался с Кейлом, пробираясь вслед за Алойзием по проплавленному в воротах туннелю.
— Командир, мне нужен обстрел всей зоны.