ПРИШЕСТВИЕ ЗВЕРЯ
ТОМ 3
Дэвид Аннандейл * Дэвид Гаймер * Роб Сандерс * Гай Хейли
Перевод: А. Липинская («Караульные смерти», «Последний сын Дорна»), Г. Шокин («Тень Улланора»), Ю. Войтко («Обезглавливание»)
Скрипторы: Lucius_Eternal, Lemur4ek, Infinity_Wait, sayoofff, Артем Карпенко
Вёрстка и оформление: Капитан Джек Воробей
Ярко горит наше пламя... мы смыли с себя позор потерь и Ереси. Их уродливые призраки остались в прошлом. Наступила новая эра — эра могущества, эра Империума. Мы скорбим о погибших, о павших сынах и о том, что Император, отныне надзирающий за нами не телесно, но духовно, более не произнесет ни слова. Мы выстоим. Столь грандиозных войн уже не будет. Эпохе бессмысленных разрушений пришел конец. Да, нас ждут и новые враги, и новые опасности. Нас еще не раз попытаются проверить на прочность, но мы будем готовы обрушить на головы супостатов свои могучие кулаки. От ныне нам по плечу любое испытание. И мы никогда не допустим преж них ошибок...
КНИГА ДЕВЯТАЯ
КАРАУЛЬНЫЕ СМЕРТИ
ДЭВИД АННАНДЕЙЛ
ПРОЛОГ
Глаза Империума не знали сна. Они не смыкались. Тело содрогалось в конвульсиях, уязвленное Зверем до самых своих основ, но глаза глядели зорко. Органические или аутентические, принадлежащие разумному созданию или сервитору, глаза безотрывно смотрели на человеческую Галактику. Они были повсюду.
Почти повсюду.
Здесь их не было.
Здесь царила ночь — абсолютная ночь. В глубокой пустой темноте, в бездонной пропасти, звезды казались холодными рваными следами от ножевых ударов. Здесь не имелось настоящего света, лишь пыль, пепел и отблески прошлого, что ушло в небытие годы, века, тысячи и тысячи лет назад.
Ни света, ни тепла.
Никого, кто бы мог смотреть.
Но если бы они были, то увидели бы, как орочий флот окружает темный мир. Орки не высадились на планету, они бомбардировали ее поверхность снарядами. Они жгли ее энергетическими лучами. Земля истекала расплавленными слезами. Оранжево-алое зарево ложных рассветов и закатов бушевало повсюду. Планета содрогалась, крича от боли.
Цель, по которой били орки, устояла против бомбежки. Она не кричала. Она была непоколебима в своем безмолвии.
И орки не высадились.
Они лишь с удвоенной яростью принялись крушить этот мир. Они принесли на планету свет, однако свет смертоносный и разрушительный.
Но они не высадились.
Орки обрушили на цель свою ненависть. Орки жаждали заставить ее возопить и умереть. Она молчала.
Но все же отвечала им — отвечала своей яростью.
ГЛАВА 1
Тишина расползлась по залам дворца и просочилась в сознание Курланда. В комнате было шумно, но безмолвие находило бреши в шипении пара, в потрескивании энергии, в лязге механодендритов. Тишина была сильна, ее наполняло ощущение обреченности и бессмысленности. Курланду показалось, что, должно быть, такое же безмолвие накрыло Терру на заре Народного крестового похода. Эта тишина была глубже скорби, сильнее отчаяния. Она преследовала его с Улланора. Она ждала его на Терре.
Ее тяжесть была сокрушительна.
Комната представляла собой часть луковицеобразной часовни на западной стороне внешней стены собора Императора Спасителя. Пространство носило экуменический характер — архитектурное воплощение сути Имперского Кредо и Культа Омниссии. Черные Храмовники Последней Стены настояли на том, чтобы на священной территории происходила расшифровка потока визуальных данных. Их передача стала одним из последних деяний Достопочтенного Брата в бою, в котором погибли многие Черные Храмовники.
Часовня одновременно служила местом поклонения и лабораторией. Она функционировала непрестанно. Meханикусы загружали данные в когитаторы с помощью слуг ордена Черных Храмовников. В воздухе витал густой запах благовоний.
Работа шла под присмотром Вечности. Теперь он принадлежал к Последней Стене и носил цвета Имперских Кулаков, но исходно принадлежал к Черным Храмовникам. Руки его были сложены на груди, голова почтительно опущена.
Курланд и Тейн смотрели из глубины часовни. Вечность отказал Верховным лордам в праве осуществлять наблюдение, и Курланд не винил его. Их присутствие нарушило бы торжественность церемонии. Курланда не интересовала религиозная сторона ритуала, но он принимал ее. Впрочем, Верховных лордов он в любом случае не допустил бы. Они были решительно несовместимы с представлением о достоинстве.