— Виенанд, Маргерита А., генетический отпечаток совпадает, — произнес череп. Отпечаток ауры совпадает. Уровень допуска «ультима-черный» подтвержден. Добро пожаловать, госпожа инквизитор.
Утолив любопытство своего машинного духа, медицинский сервочереп вернулся в нишу и, угнездившись там, превратился в еще одну деталь интерьера.
Лечением Ласгана занимался сам главный медик-коронер Инквизиции. Облаченный в строгие черные одеяния, он ждал гостью у постели Веритуса.
— Госпожа инквизитор, — поприветствовал ее врач.
— Как он?
— Скоро умрет. Мы здесь бессильны: Вангорич подобрал очень надежный яд. В организме пациента происходит распад клеток. Я испробовал все разрешенные способы и средства, а также пару недозволенных методик, но долго он не проживет. По просьбе больного я поместил его в стазис, поскольку ему хотелось напоследок поговорить с вами... наедине. Мне жаль, Представитель.
Поклонившись, главный коронер отбыл.
Через голубоватое марево стазис-поля Ластан выглядел невероятно маленьким и хрупким. Со старика сняли броню, и он лежал, закутанный в ярко-белые простыни.
Маргерита неуверенно отключила поле, сознавая, что тем самым подписывает Веритусу смертный приговор. За время службы инквизитор не раз видела, как погибают люди, но нисколько не переживала о них. Глядя, как умирает человек, пытавшийся убить ее, Представитель грустила.
Стазис-пелена растаяла, как иней на подогретом окне. Ластан с хрипом втянул воздух. У ветерана распахнулся рот и закатились глаза, но затем он пришел в себя.
— Виенанд?
— Я здесь, Веритус.
Теперь он смотрелся на все свои годы. Инквизитор казался настолько древним, что просто не имел права жить, и под обвисшей кожей его лица хорошо просматривался череп. Но смертное тело Ластана еще не сдавалось: он сфокусировал на гостье слезящиеся глаза и улыбнулся:
— Я почти ожидал увидеть Вангорича.
— Так вы знаете, что это сделал он.
— Для такого вывода не требуются особые способности к логике, — отозвался старик. — Как долго я пролежал в анабиозе?
— Пять суток. Я пришла, как только смогла. Возникли некоторые затруднения.
— Вангорич устранил остальных Верховных лордов, — утвердительно сказал Веритус.
— Большинство из них, — кивнула Маргерита. — Ланьсана и Верро прикончили так, чтобы казалось, будто они застрелили друг друга. Их тела обнаружил Экхарт, но его роль, скорее всего, играет провокатор Официо Ассасинорум. Далее, у Сарка и Анвара высосал души агент храма Кулексус, а Гибрана отравили в Квартале Навигаторов якобы из-за некоей внутренней склоки их домов.
— Дров в костер точно подбросил Вангорич.
— Не сомневаюсь. То же самое можно сказать и о смерти Тулл: хотя она покончила с собой, мне кажется, что на нее повлияли. В ночь гибели Юскины исчезла ее давняя служанка, — пояснила Виенанд. — Зека убил Круль. Вроде бы спасся только Кубик, но и насчет него я не уверена. Возможно, он заключил сделку с Драканом, как наверняка поступил Патернова, однако Вангорич больше всего винил в катастрофе с орками именно генерал-фабрикатора и Ланьсана. Насколько я знаю Дракана, он с рвением охотился бы на Кубика.
В заключение Маргерита произнесла:
— Ну и конечно, покушение на вас...
Ощущая себя неуютно от того, что выдала свои чувства, Виенанд отвела взгляд и сцепила пальцы за спиной. Потом она вспомнила, что именно такую позу предпочитает Вангорич, и опустила руки по швам.
— Да, я — последнее звено в цепи, — проговорил Ластам. — Я ждал, что он пойдет против меня, и принимал меры, но недооценил его хитроумие.
— Как он ввел вам яд?
— На обзорной галерее «Потус Террэ». Других возможностей у него не имелось, мои личные покои были герметично закрыты.
— Но вы же не пили вина и ничего не брали у него из рук.
— А вы пили, но остались живы, — сказал Веритус. — Он не отравлял вино.
— Утечка воздуха? — предположила Маргерита. — Однако наши сервочерепа не обнаружили ничего, что могло бы повредить вам. К тому же, как и в случае с вином, я дышала в той же атмосфере, но по-прежнему здорова. Меня досконально обследовали.
Ветеран слабо кивнул, и его тонкая кожа прошуршала по накрахмаленным простыням.
— Хотя газовая смесь сама по себе не содержала токсинов, в нее входило вещество, которое прореагировало с препаратами, создаваемыми дыхательной системой моего доспеха. Хватило одной дополнительной молекулярной связи, чтобы лекарство превратилось в состав, неотличимый от полезного медикамента, но смертельный для моего организма. Воздействие яда изменило антигеронтические средства так, что теперь они не сохраняют, а разрушают мой генетический код. К тому моменту, как я заметил ухудшение состояния, клетки уже понесли непоправимый ущерб. Я слишком стар, чтобы выздороветь. — Ластан сухо усмехнулся. — Вангорич умен: он убил меня тем, что сберегало мне жизнь.