Почуяв мою беспомощность, туман принялся словно щупальцами цепляться за меня.
— Не-е-ет! Отпусти! Отпусти… — молила я, пытаясь выбраться из трясины, в которой застряла уже по пояс.
Туман был неумолим. Он намеревался поглотить меня. И как только поглотил, безжалостно бросил в темную бездонную пропасть.
«ААААА!» — завизжала я, дернулась и открыла глаза.
— Оста… Остановите автобус! Мне нужно выйти! — закричала я, вскакивая с потертого и подавленного сидения, отчаянно прижимая руки ко рту.
Водитель что-то проворчал и, очевидно опасаясь, что меня стошнит прямо в салоне, замедлил ход. Дверь с хлопком, поднявшим тучу пыли, отворилась, и я практически вывалилась из душного автобуса.
Шагнув трясущимися ногами на пешеходную асфальтированную дорожку и едва не споткнувшись о невысокий бордюр, я прислонилась к растущему возле дороги сливовому дереву.
Автобус вновь хлопнул дверью, скрипнул и покатил дальше по маршруту, а я стояла и утирала пот со лба.
— Да за что мне все это…. — простонала я, и непрошенные слезы навернулись на глазах.
Задрав голову, я шумно выдохнула, пытаясь успокоиться.
«Я должна идти… — поправила я юбку карандаш, одернула пиджачок и провела ладонью по волосам. — Соберись, Лиза! Иначе работы тебе как своих ушей не видать!».
Стиснув зубы, я быстрым шагом двинулась к остановке. При этом я строила такую жуткую и злобную гримасу, что люди, попадавшиеся мне навстречу, испуганно шарахались от меня.
— Не желает ли юная леди приобрести букетик?
Я так резко остановилась, будто на невидимую стену натолкнулась. Передо мной стоял отвратительного запитого вида мужичок в грязной кепке набекрень. В руках он держал пару веточек сирени, которыми бесцеремонно размахивал у меня перед лицом.
— Нет, спасибо, — попыталась обойти этого странного мужчину я, но он ловко шагнул в сторону и, улыбаясь пожелтевшими зубами, вновь преградил мне путь.
— Постойте, юная леди! Вы только поглядите, какая красота, какой аромат! Вам недорого отдам…
И он ткнул мне букетиком прямо в лицо. От удушливого запаха сирени мне сразу поплохело и снова накатила тошнота.
— Мне ничего не нужно! — оттолкнула я руку настырного «предпринимателя». — Дайте пройти.
Я снова попыталась обойти мужчину, но тот упорно совал цветы мне в лицо и приговаривал, мол, такая прекрасная дева непременно должна порадовать себя цветами.
«Раз не получается обойти его, вернусь назад и уеду с другой остановки» — подумала я.
— Да не нужно мне ничего, — сквозь зубы прорычала я, разворачиваясь спиной к мужчине и намереваясь двинуться в обратном направлении. — Я терпеть не могу сирень.
Мужичок замер с недоуменным видом, похлопал выпученными рыбьими глазками, а затем холодно, без тени былой угодливости проговорил.
— Нехорошо обманывать, Лиза…
Я в страхе обернулась, но ни мужчины, ни его пресловутого букета уже не было.
— Что за… — попятилась я и врезалась спиной в кого-то из прохожих.
— Ой-ей! — раздался взволнованный возглас.
Обернувшись, я увидела двух молодых девушек, одна из которых скакала на одной ноге, пытаясь надеть потерянную при столкновении со мной туфлю на невысоком каблучке.
— Смотри куда идешь! — зашипела темноволосая кудрявая девица, помогая подруге вернуть туфельку на положенное место. — Анна, ты в порядке? — заботливо поддерживая девушку с округлым животиком, проворковала она.
— Все нормально, Софи, — засмеялась девушка и обратилась ко мне. — Извините, я отвлеклась и не заметила вас!
— Нет, это вы меня простите… — промямлила я, поднимая глаза. — Анна?! — чуть не сорвалась я на крик. — Анна Лерманн?
Девушка с непониманием и интересом уставилась на меня.
— Да. А мы разве с вами знакомы?
Я отчаянно закивала.
— Это же я, Лиза!
Девушка покачала головой, все так же вежливо улыбаясь.
— Извините, но я не помню вас.
— Я была на вашей свадьбе… — с надеждой впилась я глазами в лицо дочери Виктора Дерхова.
Девушка нахмурила аккуратные бровки, силилась вспомнить.
— Ах! Вы Елизавета?
Я закивала как китайский болванчик.
— Надо же, какая встреча! — всплеснула руками девушка. — Как поживаете?
Я пожала плечами.
— Все хорошо! — улыбнулась я. — Скажите, Анна, вы получили мое сообщение?
Лицо девушки вновь приобрело изумленное выражение.
— Нет… — протянула она, но тут же охнула и залилась краской. — Так это вы мне писали?
Я покивала, смущенно теребя сумочку.