Он путешествовал под именем мистера Роджера Веста и надеялся, что никто не знает, что он официальный сотрудник Скотленд-Ярда. Его должны были встретить на аэродроме и доставить в отель «Мильтон». Марино все устроил.
Стюардесса, которая обхаживала его в полете, пожала ему руку. С таможней проблем не было. Он слышал незнакомый выговор и обратил внимание, что поведение людей отличается от Англии. Носильщик взял два его чемодана, он — атташе-кейс, в котором были фальшивые деловые бумаги. Теперь он — бизнесмен, продающий машины английского производства. О машинах он мог говорить со знанием дела.
Они уже миновали небольшую толпу встречающих в низком зале аэровокзала, когда к нему подошел широкоплечий молодой человек в хорошо сшитом костюме и фетровой шляпе с узкими полями.
— Мистер Вест?
— Да.
— Удачно, что я встретил вас, мистер Вест. Меня зовут Эд Пуллинджер, я из Федерального бюро расследований. Мне сказали, что я должен извиниться за то, что меня зовут Эд.
У него была открытая улыбка, простые манеры, его акцент казался Роджеру несколько преувеличенным и речь медленнее, чем у него дома.
— Надеюсь, полет прошел благополучно.
— Первый класс, — сказал Роджер.
— Рад слышать это.
Эд шел впереди, носильщик за ним.
Огни на земле сверкали не меньше, чем это казалось сверху; сплошной поток автомашин мчался по шоссе. У выхода их ждала машина.
— Это моя машина, — сказал Эд Пуллинджер, махнув в сторону сверкающего гиганта. — Положите вещи сзади, — сказал он носильщику и расплатился с ним. — Почему вы не садитесь, мистер Вест?
Роджер хотел сесть, но натолкнулся на руль.
— Мы ездим по другой стороне, — сказал Пуллинджер. — Мне следовало бы предупредить вас.
Роджер рассмеялся и устроился на мягком удобном сиденье. Пуллинджер завел мотор, машина плавно тронулась благодаря автоматической передаче. Они мчались по довольно свободному шоссе.
— Это бульвары, — сказал Пуллинджер.
Движение было односторонним, и машины шли быстрее, чем в Лондоне.
— Сейчас мы проезжаем по мосту Куинсборо, — продолжал Пуллинджер. — Если вы здесь первый раз, то вам все равно, какой дорогой мы едем. Вы здесь бывали раньше?
— Однажды, пять лет назад.
— Увидите здесь много нового, — сказал Пуллинджер и свернул на извилистую дорогу; они проехали еще милю или две и снова повернули на разделенную на три части дорогу — по двум полосам шли машины, а третья, между ними, служила разделительной полосой. Вскоре они оказались в ярко освещенном районе. Рекламные щиты, намного превосходившие размером лондонские, мерцали, сверкали, меняли цвет, сообщая о совершенно восхитительных новинках.
— Это Куинс, — сказал Пуллинджер. — Подождите, когда мы въедем на мост. Что, Марино все еще пользуется своей коляской?
Роджер в недоумении повернулся:
— Что вы сказали?
— А вы разве не знали? — Пуллинджер тоже удивился, даже смутился. — Он очень чувствителен в этом отношении, поэтому вы и не знаете. Он потерял обе ноги во время войны. Ему сделали специальную коляску. Когда он работал здесь, он обычно сидел за своим письменным столом и никуда не двигался. Вы бы никогда и не догадались, увидев его.
— А я никак не мог понять, почему он никогда не встает, — сказал Роджер с чувством сожаления.
Пуллинджер рассмеялся:
— Это бы очень понравилось Марино. Замечательный парень, Тони Марино. Напомните мне показать вам письмо, которое я от него получил.
Теперь они очень быстро двигались мимо сплошной цепи зеленых огней на каждом перекрестке. Огни виднелись и далеко впереди.
— Теперь уже недалеко, — заметил Пуллинджер.
Делая различные повороты, они въехали на мост Куинсборо. Шины странно шуршали по металлической поверхности. Впереди на фоне черного, как сажа, неба сверкали огни небоскребов. Сверху с самолета это было похоже на сверкание бриллиантов, отсюда — на какое-то нереальное сияние.
Пуллинджер продолжал комментарии:
— Вот то здание, с красной вертикальной линией наверху, — «Эмпайр стейтс билдинг». Его верхняя часть используется для телевидения. А там — здание компании «Крайслер».
— Сто́ящий город, — сказал Пуллинджер, — лучший в мире. — Он посмотрел на Роджера, ожидая возражений.
— Я с вами поспорю, когда увижу что-нибудь лучше, — ответил Роджер. — А сейчас я хочу все запомнить.
Он поймал себя на мысли о том, что думает о Марино. Вот, оказывается, почему он сидит все время на одном месте и не двигается. Он совсем не похож на калеку.