Лисса поднялась по ступеням парадной лестницы. Другая машина проехала мимо них к гаражу. Когда они направились к открытой передней двери, Карл Фишер появился с поднятой рукой и улыбкой во все лицо. Может быть, из-за яркого солнца, но Роджеру показалось, что Фишер немного не в себе.
Он пожал Роджеру руку:
— Мне говорили, что вы поправились.
— Более или менее, — улыбнулся Роджер.
— Я рад, что вы не выглядите как еще один пациент, — сказал Фишер.
— Как они? — спросила Лисса, когда они вошли в затененный вестибюль.
— Много хуже с тех пор, как услышали, что Рики был обнаружен и вновь потерян. Новость сообщили по радио. Кто-то, должно быть, привез ее из Вайкома. — Фишер осуждающе взглянул на Роджера, как будто тот нес ответственность за утечку информации.
— После этого Белле опять устроила Дэвиду сущий ад. Он выглядит как каменное изваяние. Я думаю, он не спал с тех пор, как вернулся, а никаких уколов он не хочет. Белле их больше делать нельзя — у нее выработался иммунитет.
— Я лучше пойду и взгляну на нее, — сказала Лисса устало. — Где она?
— В своей комнате. Она сейчас спокойна, и я могу быть свободен. Но если увидит Роджера, то опять взорвется.
Судя по его словам, Фишер тратил на Белле Шоун столько времени, сколько ветеринар тратит на бешеную собаку.
— Дэвид в библиотеке. — Он остановился у открытой двери. — Я не пойду с вами, если не возражаете. Я хочу немного поспать.
— Идите отдохните, — сказала Лисса.
Фишер выглядел таким усталым, что мог, вероятно, спать и стоя.
Когда они с Лиссой поднимались по лестнице, Роджер посмотрел на нее и подумал, что блеск ее глаз зависит от перенапряжения ее сил. Не верилось, что она не спала. Но если этот дом был таким, как она говорила, а доктор Фишер это подтвердил, то как она выносит такую нагрузку? А у нее не было заметно даже следов усталости, глаза блестели, уже когда она вошла в контору сержанта Эла. Вечная юность? Роджеру самому не понравилось собственное настроение.
Теперь они были на просторной лестничной площадке, портреты, написанные маслом, висели на стенах, пол тщательно натерт, половики из шкур темными пятнами лежали на светло-коричневых паркетных полах. Лисса пошла налево, открыла дверь и сразу же вошла. Она оглянулась и он понял:
— Роджер, подожди.
Он ждал.
Она прошла через затянутую паласом комнату, заставленную вдоль стен стеллажами от пола до потолка. Послеполуденное солнце проглядывало сквозь неплотно задернутые портьеры. Несмотря на это, в комнате царил полумрак.
— Привет, Дэвид, — сказала она.
Шоун молчал.
— Как себя чувствуешь?
Шоун не отвечал, и к Роджеру вернулась неприязнь. Он попытался заглушить ее. Шоун жил в аду, и Роджер не видел его в другом состоянии, кроме дикого напряжения.
— Я привела Роджера Веста, — объявила Лисса. — Он там, за дверью.
— Это касается меня? — спросил Шоун. Голос у него был хриплый и усталый, как будто ему трудно говорить.
— Прошлой ночью он видел Рики, — сказала Лисса.
Даже не видя его лица, Роджер чувствовал волнение, охватившее Шоуна. Заскрипел стул. Роджер пошел к комнате, поняв, что Шоун направился к нему. Когда Роджер подошел к двери, Шоун находился на полпути между окном и дверью. Лисса стояла у окна, и луч солнечного света падал ей на руку и часть лица. Лицо Шоуна против света выглядело темным и морщинистым, но глаза горели, руки сжались в кулаки. Он остановился и пристально взглянул на Роджера.
И в этот момент из комнаты с другой стороны лестничной клетки раздался вопль.
20. ВИЗЖАЩАЯ БЕЛЛЕ
Шоун как-то конвульсивно задвигался, будто кто-то вонзил ему нож в спину. Крик раздался снова, когда распахнулась дверь и женщина метнулась через лестничную площадку в комнату. Теперь она визжала не переставая. Роджер обернулся.
Белле Шоун колотила себя кулаками в грудь, рот широко разинут. На ней было простое белое платье с пуговицами сверху донизу, верхняя пуговица расстегнулась. Светлые волосы зачесаны со лба назад и схвачены лентой. Несмотря на гримасу, она была красива — высокая, с полной грудью, фигурой Юноны и демонической яростью в сверкающих глазах.
— Почему ты не хочешь побыть со мной? — кричала она на Шоуна. — Я не выношу одиночества, ты должен быть со мной. Ты не думаешь, ты совсем не думаешь обо мне. Ты не думаешь о Рики. Ты дьявол, бессердечный холодный дьявол. Почему ты не хочешь быть со мной?