Разумеется, при этом он приговаривал, что и посуды недохватка и костер — никак не плита на кухне и вообще разъяснял, что в его трактире все было бы куда как вкуснее, но, тем не менее, пир удался. Несколько омрачило веселье то, что к вечеру ближе явился отряд не шибко с виду порядочной публики и некоторое время эльф держал свой лук поблизости, Экка не выпускала из лапок мешок, где спал ее кинжал, а тролль — так тот просто и открыто вытянул из поклажи свою трубу–дубину. Но, то ли сыграло свою роль знакомство трактирщика с известными этим сорви–головам людьми, то ли совместный хлеб–соль, а может и близость города — но все обошлось без конфликта и драки. Конечно, внимание ловцов удачи привлекла и дубина из металла, очень уж похожего на сплав мифрила, и стопка драконьих чешуй (трактирщик их тщательно упаковал в парусину, но тут были такие жохи, что быстро поняли, что за груз.
Глаза у них разгорелись, но атаман вполне внятно дал понять своим прохвостам, что трогать тут ничего не нужно. Может быть еще и потому, что прохвостов этих было немного — всего с десяток, а звезда с троллем — в открытой драке — была бы неприятна и если б даже удача улыбнулась — команда сильно бы проредилась, и как бы не сточилась вся. Рассчитывать же, что удастся подкрасться незаметно ночью — не позволяли два темных эльфа, про чуткость которых известно всем было. Да и кошак пепельный смущал гостей изрядно — такую животину да вблизи видеть было как‑то неуютно. Особенно когда животина зевала, обнажая невзначай на удивление громадных размеров пасть с острыми клыками.
К тому же трактирщик не стал скрывать того, что произошло в Долине и видение бесхозных сокровищ затуманивало разум. Осторожное замечание эльфийки о том, что там может быть очень опасно, было встречено легкомысленно. Дикие степи — всегда опасны, а вот поля и поселки с мертвецами, где все добро осталось — это приз для мародеров очень большой.
24.
Прохвосты нетерпеливо снялись с места привала и бодро двинулись в сторону Долины ни свет ни заря, видно было, что у них просто руки уже чешутся помарадерить.. Трактирщик глянул им вслед с кривой ухмылкой, покачал головой и принялся хлопотать по хозяйству, готовя завтрак. Впрочем, для эльфов это был скорее очень поздний ужин.
Прихлебывая вкусный и освежающий морс, видимо предназначавшийся главной в погибшем караване эльфке, путешественники молчали. Будущее теперь не то, чтобы страшило, но явно озадачивало эльфов и их слугу. Троллю‑то было хорошо, он шел к родичам, да еще как герой с эпосными трофеями и через несколько дней по обычаю в его честь должны были устроить пир — тролли немного медлительны и потому для любого важного дела им требуется время на раскачку. Трактирщик был скорее суетлив, ему тоже предстояло в сжатые сроки провернуть сразу несколько важных дел, которые должны были либо дать немалое количество денег для благополучной жизни, либо — чего уж лукавить — могли оставить его вообще без головы. Спокойнее всех был пепельный кошак, внимательно и непонятно таращившийся на внезапно обретенных спутников желтыми глазами.
— Что посоветуешь? — спросила толстяка Галяэль.
— Для начала дождаться, пока я продам все, что тут у нас есть. Лучше путешествовать с набитым кошельком, чем с большим мешком всякой всячины. На это уйдет пара дней. Еще день уйдет на пластины.
— А что в них такого, что ты их будешь целый день продавать? Спрос мал?
— Спрос, как раз, велик. Но лучшую цену дадут гномы, а илитиири здешние могут и просто конфисковать. В дар богине Ллос. И хорошо еще, если останешься живым после этого. Торговаться же с гномами… Это, госпожа лекарка, очень тяжелая работа. К слову сказать…
— Мои пластины не надо — вымолвил рокочуще тролль.
— Что не надо? — повернулся к нему трактирщик.
— Не надо! — уверенно заявил тролль.
Все немного подождали. Для тролля такая многословность была признаком волнения. И действительно, поскрипев мозгами, он выдал:
— Мои пластины подарок Старым.
— Как скажешь — кивнул толстяк. Подумал немного, потом добавил:
— Возможно, и вам стоит пару пластин оставить — потом подарите королю, он оценит такой дар.
— Вряд ли тролль отправится с нами — усмехнулась эльфийка.
— Продается много вьючного скота и в Городе и в предместьях. Эльфы не любят лошадей, это так. Но можно взять что другое — хоть собаку с тележкой, хоть ослика. И недорого и утянут много.
Эльф задумчиво покачал головой. Он не очень себе представлял, как будет передвигаться с этими существами. И собак и ослов он видел не раз, но как‑то не принято было их содержать, а всякое дело навыка требует. Погонится та же собака за зайцем — ищи ее потом. И тележку. Не говоря уж о вещах. Хотя явиться ко двору с редкими подношениями — это мысль хорошая, не без этого.
— Интересно — как у наших сотрапезников дела в Долине пойдут — неожиданно сказала Галяэль.
— Если тебя это так интересует — могу послать с ними мышь сна.
— О, это было бы забавным — отозвалась одобрительно Галяэль. Супруг пожал плечами, закрыл глаза, пошевелил губами. Взял в руку обглоданную шкурку от окорока — его грыз как раз атаман шайки. Маленькая серая летучая мышь — втрое меньшая, чем обычная, сторожевая — внезапно соткалась из воздуха и беззвучно рванула в ту сторону, куда ушли прохвосты. Безмозглое порождение магии наводилось самостоятельно на того, кто последним прикасался к взятой эльфом в руки вещи. Потом оно незаметно сопровождало выбранного, оставаясь в стороне, и по истечении срока исчезало в неяркой тихой вспышке. А пославшему ее доставался весьма яркий сон о том, чем занимался наблюдаемый. Эльфы таких шпионов замечали моментально, их присутствие для них было словно зубная боль, но люди и гномы частенько хлопали ушами, они чужую магию рядом просто не чуют. Чем и пользовались те, посылавшие шпионов.
Наконец собрались — и тронулись дальше. Вскоре вышли с топтаной тропы на торную дорогу, где не было отдельных следов, потому как по ней двигались в обе стороны и пешие и конные и с грузом, а с нее попали на широкую, мощеную тесаным камнем. Незадолго до того, как выйти на нее уже слышали шум, издаваемый двигающимися по дороге. Вот здесь можно было и потеряться, потому как движение было очень оживленным. Навстречу обильно попадались путники — и поодиночке и группами и с вьючными животными и на телегах, на рыдванах, экипажах, много и людей и эльфов и гномов двигалось попутно — столько лиц сразу удивили эльфов, но обеспокоенный трактирщик негромко поделился тем, что удивлен малым количеством путников, обычно тут было не протолкнуться. И особенно странно — мало грузов, тут должны были быть вереницы и траматаров и быков и лошадей и множество всяких экипажей — и для грузов и с пассажирами, а получалось, считай втрое меньше. Зато многовато было тех, на ком сейчас — в мирное время и рядом с Городом — были надеты доспехи. В основном конечно легкие — из выделанной кожи или стеганые с хлопком, но все‑таки. Слишком много вооруженных, слишком много. Дорога петляла, обходя появившиеся в обилии холмы, на двугорбый, похожий на седло, однако, дорога вела прямо. Полезли вверх.
К вечеру перевалили через этот холм.
И увидели сверху с перевала Город.
Изначальный поразил всех, кроме толстяка, тот уже бывал тут, и его было трудно удивить. Вид был прекрасен в свете закатного солнца.
— Красивый город — задумчиво произнесла Галяэль.
— Это пригороды, сам Изначальный дальше — вон зубцы стен видите? Нет, левее, там где деревья. Это внешняя стена, а за ней еще цитадели и городские квартиалы.
— Какой большой! — поразилась эльфийка.
— Когда войдем внутрь, еще больше покажется. Держитесь рядом и не зевайте — потеряться раз плюнуть. Если кто отстанет — ищите квартиал троллей, они кучно живут, найти не сложно будет. И старайтесь не привлекать к себе ненужного внимания, так спокойнее будет — предупредил пузан. Впрочем, за прошедшее время от волнения и лишений его бодрое брюшко перестало быть таким тугим, как раньше и печально обвисало.