— Доути? — спросил Хорнблауэр.
— Сэр. — Доути смотрел почтительно, однако глаза у него были чуточку насмешливые.
— Вы будете моим слугой. Исполняйте свой долг, и вам нечего будет бояться.
— Да, сэр. Так точно, сэр.
— Личные вещи с вами?
— Так точно, сэр.
— Первый лейтенант пошлет кого-нибудь показать вам, куда повесить койку. Вы будете делить каюту с моим писарем.
Капитанский вестовой был единственным рядовым матросом на судне, который не спал в тесноте вместе со всеми.
— Есть, сэр.
— После этого можете приступать к своим обязанностям.
— Есть, сэр.
Прошло всего несколько минут. Хорнблауэр, сидя в каюте, увидел как в дверь проскользнула молчаливая фигура
— Доути знал, что личный слуга не должен стучаться, если узнал от часового, что капитан один.
— Вы обедали, сэр?
Хорнблауэр не смог сразу ответить — позади был суматошный день, сменивший бессонную ночь. Пока он думал, Доути почтительно смотрел поверх его левого плеча. Глаза у Доути были голубые-голубые.
— Нет, не обедал. Можете что-нибудь для меня приготовить.
— Да, сэр.
Голубые глаза скользнули по каюте и ничего не обнаружили.
— Нет. Своих запасов у меня нет. Вам придется идти на камбуз. Мистер Симмондс что-нибудь для меня найдет. — (Корабельный кок, будучи унтер-офицером, именовался «мистер»). — Нет. Подождите. Где-то на этом судне есть два омара. Вы найдете их на рострах, в бочке с морской водой. Это мне напомнило. Ваш предшественник мертв уже почти сутки, и все это время воду не меняли. Займитесь этим. Пойдете к вахтенному офицеру с моими приветствиями, и попросите его вооружить помпу для мытья палубы и сменить воду. Тогда один омар останется живым, а другого вы приготовите мне на обед.
— Да, сэр. Или вы могли бы съесть одного сегодня вечером в горячем виде, а другого завтра утром в холодном, если я сварю их обоих, сэр.
— Мог бы, — согласился Хорнблауэр, воздерживаясь от прямого ответа.
— Майонез… — сказал Доути. — На этом корабле есть яйца, сэр? Оливковое масло?
— Нет! — прохрипел Хорнблауэр. — На этом корабле нет никаких капитанских запасов, кроме двух проклятых омаров!
— Да, сэр. Тогда я подам этого с топленым маслом и подумаю, что сделать завтра, сэр.
— Делайте, что хотите, ко всем чертям, только не лезьте ко мне, — сказал Хорнблауэр.
Настроение его стремительно ухудшалось. Мало того, что он должен штурмовать батареи, он еще должен заботиться, чтоб омары не подохли. А Пелью покидает Брестский флот: официальные приказы, которые Хорнблауэр только что прочитал, подробно объясняли, как салютовать завтра новым флагам. А завтра этот проклятый Доути с его дурацким майонезом (черт его еще знает, что это такое), начнет рыться в штопанных рубашках своего нового хозяина.
— Да, сэр, — сказал Доути и исчез так же бесшумно, как появился.
Хорнблауэр поднялся на палубу в надежде немного разогнать накатившую на него тоску. Первый порыв свежего вечернего ветерка подействовал на него умиротворяюще, как, впрочем, и вид офицеров, поспешивших на подветренную сторону шканцев, освобождая ему наветренную. У Хорнблауэра было столько места для прогулки, сколько он мог пожелать — пять длинных шагов вперед и пять длинных шагов назад — но всем остальным придется теперь прохаживаться в тесноте. Ну и пусть. Хорнблауэру пришлось трижды переписывать рапорт — сперва начерно, потом набело, и, наконец, копию для себя. Кое-кто из капитанов поручил бы эту работу писарю, но только не Хорнблауэр. Капитанские писари имеют обыкновение злоупотреблять положением доверенного лица: на корабле есть офицеры, которые непрочь узнать мнение капитана о них и его планы на будущее. Мартин такой возможности не получит. Придется ему довольствоваться судовыми ролями, ведомостями и прочими бумажками, которые отравляют капитану жизнь.
Теперь Пелью их покидает, и это настояще бедствие. Сегодня утром Хорнблауэр даже позволил себе помечтать, что наступит невыразимо прекрасный день, когда его назначат настоящим капитаном. Для этого требовалась мощная протекция, и на флоте, и в Адмиралтействе. С переводом Пелью Хорнблауэр теряет друга на флоте. Когда ушел в отставку Парри, он потерял друга в Адмиралтействе — больше он ни души там не знает. Сделаться капитан-лейтенантом было неимоверной удачей. Когда «Отчаянный» спишет команду, три сотни честолюбивых молодых капитан-лейтенантов (двоюродные братья и племянники влиятельных людей) будут претендовать на его место. Ему придется гнить на берегу, на половинном жалованье. С Марией. С Марией и ребенком. С какой стороны ни посмотреть, никакого просвета.