—Андрюша, мы у Бога в гостях, Он любит нас — прошептала Катя.
Мальчик утвердительно пожал ее руку, он тоже понял это — и страха у них больше не было». После выхода в свет «Аойя» последовал большой перерыв и в литературной, и в книжно-оформительской деятельности Петрова-Водкина. В 1921 г. художник принимал участие в работе экспедиции, организованной Академией наук с целью обследования состояния архитектурных и исторических памятников Средней Азии. Мастер возлагал на эту поездку большие надежды, и они полностью оправдались. Природа, архитектура, люди Востока произвели на него огромное впечатление. Несмотря на пятидесятиградусную жару, живописец работал по 10 часов в день. Свои наблюдения он изложил в очерке, который снабдил серией рисунков. Изящное издание «Самаркандии», выпущенное в 1923 г. «Аквилоном», адресовано, конечно, недетской аудитории; едва ли ребенку будут понятны и интересны размышления об этнографии, истории архитектуры, специфическом укладе азиатской жизни. Но обложка книги способна дезориентировать читателя: она интригует своей экзотикой, настраивает на встречу с персонажами восточной сказки. Основная часть иллюстраций выдержана в совсем иной стилистике. «Петров-Водкин сопроводил текст очерка рисунками, в которых суммировал отстоявшиеся в его сознании четкие образные воспоминания о Самарканде и самаркандцах. Исполнены они тушью, пером и кистью и опираются на натурные зарисовки, а в ряде случаев почти повторяют или варьируют их. Представляется, что рисунки возникли одновременно с текстом и, так сказать, параллельно ему. Лишь некоторые из них иллюстрируют конкретные страницы очерка. Чаще же они не просто дополняют рассказ, но и заменяют собой не написанные художником абзацы и целые главки. Емкая образность этих рисунков позволяет ему сказать в них порой больше и точнее, чем он мог бы выразить в словах»9. Плотная, прерывистая манера штриховки прекрасно передает ощущение раскаленного воздуха; строения, люди, животные материализуются из этого марева, как миражи, и могут в любой момент вновь раствориться в нем. В некоторых композициях серии сказывается увлечение художника концепцией «сферического пространства»: деформируется линия горизонта, фигуры на заднем плане словно пригибаются к земле, выбираются неожиданные наклонные ракурсы. В более смягченном, декоративном варианте эти приемы используются и в рисунках к автобиографической прозе, созданных в начале 1930-х гг.
http://www.raruss.ru/childrens-books/page-child2/2878-petrov-vodkin-fedorchenko-priskazky.html
О авторе текста.
Софья Захаровна ФЕДОРЧЕНКО
(1880-1959)
Из автобиографии
Я родилась в Петербурге в 1888 г., в семье инженера-технолога. Первые годы жизни провела в глухой Владимирской деревне, в бедной крестьянской семье. Семи лет была взята отцом и начала учиться. С отцом я много путешествовала по России. Окончив гимназию и университет (не полностью), серьезно работала по фольклору. В 1914 г. ушла на фронт сестрой милосердия и пробыла там почти до Февральской революции. Написала свою первую книгу «Народ на войне». После Февральской революции сдала книгу и вернулась на фронт работать по помощи населению, пострадавшему от войны. Книга моя была хорошо принята, и с тех пор я стала профессиональным писателем. Я много печаталась, особенно после Октябрьской революции. С увлечением также я занималась и общественной работой; между прочим, была организатором и первым председателем Сектора детской литературы Союза писателей. В 1928 г., после тяжелого переживания, я серьезно заболела и, даже вернувшись к работе, «на людях» почти не показывалась. Сперва, по инерции, меня печатали, потом перестали и вспоминать. А некоторые товарищи по профессии, прежде незаслуженно называвшие меня «классиком», так же незаслуженно стали называть «бракоделом», ссылаясь на те же «классические» работы. Тогда я усердно писала 3-й том «Народа на войне» — «Гражданскую войну». В начале 30-х годов, по настоянию А. М. Горького, я стала вплотную работать над этим трудом моей литературной жизни. Тов. Горький высоко ценил эту книгу, называл ее «эпохальной» и предполагал выпустить ее полностью к 20-летию империалистической войны. Это не удалось, но работу я продолжала. Кроме того, после неудачи с этой книгой я начала работать над материалами для давно задуманного мной романа «Конец столетия», что делала с 34 г. до 40 г., когда я написала 1-й том. Его в 42 г. напечатала «Красная новь». Как и все мы в те годы, я чувствовала большой душевный подъем и тягу к работе <...>. Во время войны я из Москвы не уезжала, ССП мне эвакуироваться не предложил. Да я бы все равно никуда не уехала, так как ни на секунду не верила в сдачу Москвы. Очень скоро нашу квартиру разбило, и мы 3 месяца жили в бомбоубежище. Там я писала поэму «Илья Муромец и миллион богатырей». Я писала ее на великом увлечении, и это совершенно перестраивало мою душевную жизнь, ничто не казалось трудным. Вернувшись в квартиру, я стала работать для ПУРа, где меня охотно печатали, частями напечатали в «Спутнике агитатора Красной Армии» моего «Илью Муромца», я написала тогда же сценарий, 2 пьесы, много солдатских сказок, продолжала поэму <...>. Написала в 1950 году 2 рассказа, сказки для детей, работала над «Гражданской войной», над 2-м томом романа <...>.
С. Федорченко
20 мая 1952 г.
(Из книги "Народ на войне")
В 1917 году в Киеве была издана книга Федорченко «Народ на войне» (с подзаголовком «Фронтовые записи») в форме коротких рассказов и размышлений русских солдат о войне и мире, которая привлекала внимание богатством и яркостью собранного в ней своеобразного солдатского фольклора, сочным бытовым колоритом.
В 1925 году появилась вторая часть книги, отражавшая период «керенщины».
Третья часть книги — «Гражданская война» — была известна только в отрывках по журнальным публикациям 1927 года и лишь в 1983 году была напечатана в полном виде в томе «Литературного наследства».
В 1927 году Федорченко призналась: «Я записей не делала <…>. Писать тут же на войне мне и в голову не приходило. Я не была ни этнографом, ни стенографисткой <…>. Но я твердо решила сказать, что это почти стенографические записи, и отдать книгу эту как не свою», после чего её обвинили в мистификаторстве, в подделке народных высказываний. Однако она писала «Записывала я какие-то — часто отрывочные слова, скорее напоминая себе свои впечатления от виденного и слышанного, чем подлинные слова, но смысл, правду того, что слышала, я хранила строго».
«Фронтовые записи» высоко оценил М. Волошин, к которому в Коктебель Федорченко приезжала в 1920-е годы. Как врач её, страдающую от неврастении, консультировал М. А. Булгаков, также гостивший у Волошина в это время.
С 1924 года работала в области детской литературы, главным образом дошкольной. Ею написано несколько десятков детских книг по преимуществу из мира животных. Создала много прибауток, загадок, «потешек». Ей принадлежит несколько сценариев кукольных спектаклей.
Федорченко занималась общественной работой; была организатором и первым председателем Сектора детской литературы Союза писателей СССР.
Писательница тяжело пережила обрушившиеся на неё нападки в печати, она заболела. Но несмотря на длительную тяжелую болезнь, часто приковывавшую её к постели, она продолжала писать до конца своей жизни, написала исторический роман-трилогию из времен пугачевщины «Павел Семигоров» (первоначальное заглавие — «Конец столетия»), ряд сказок, пьес, стихов для детей.
Похоронена в колумбарии Новодевичьего кладбища в Москве.