Некоторое время Тор колеблется, но все же отпускает, и Локи, тут же отстранившись, садится рядом. Зеленые глаза вспыхивают яростным огнем.
- Давай и ты кое-что уяснишь, брат: я не девка, чтобы рыдать в твоих объятиях. Мы равны. И заруби себе на носу: я не собираюсь терпеть твою жалость и покровительственный тон. Ты понимаешь меня?
Смотрит в глаза. Бледный, напряженный, как натянутая струна.
Боги, как же с ним сложно! Каждый шаг – как по минному полю.
Скрепя сердце, Тор согласно кивает, вскидывает вверх ладони.
- Да, Локи, я тебя понимаю. И не хотел тебя оскорбить. Я думал, нам обоим так будет легче.
Локи неожиданно усмехается. Поворачивается, подтягивает ноги и удобно устраивается, привалившись спиной к груди ничего не понимающего Тора. От растерянности тот замирает и, чувствуя себя полным идиотом, выдавливает:
- Но… я думал, ты не хочешь…
- Так действительно будет удобнее, – мурлычет Локи, обвивая себя руками Тора точно полами теплого плаща, – разница лишь в том, что так решили мы оба, а не ты один.
Тор некоторое время глупо пялится на черноволосую макушку, потом фыркает, и прижимается к ней щекой. Локи прав. Проклятье, он ведь действительно прав! Пусть и с благими намерениями, но Тор, как обычно, пытается все решить за двоих.
И приходит мысль – как же непросто им будет заново учиться просто быть рядом! Шаг за шагом, день за днем.
- Прости, – покаянно утыкается носом в мягкие волосы.
Локи издает тихий, серебристый смешок.
- Глупый-глупый старший брат…
- Похоже, так оно и есть, – соглашается Тор.
Локи вздыхает, какое-то время молчит, потом напряженно произносит:
- Ты тоже прости меня, Тор. За то, что влез к тебе в голову, пока ты спал. Это было…неправильно. И жестоко. Ты… ты ничего не должен… я хочу сказать, это был всего лишь сон, и… я пойму, если ты не захочешь больше вспоминать…
Сбивается. Замолкает.
- Глупый, – шепчет Тор, – это был не «всего лишь сон», и ты это прекрасно знаешь. Если бы ты этого не сделал, мы бы еще пару веков пытались разобраться в старых обидах. Я мог вечность гоняться за тобой, доказывая, как ты мне дорог. То, что ты сделал – самое чудесное, что случалось со мной за всю жизнь. Мы вместе, Локи! Пойми, наконец. Мы – вместе. Я только об одном прошу тебя, брат, больше никаких недомолвок между нами. Никакой лжи.
- Так ты правда не злишься? – невпопад уточняет Локи. – Не хочешь забыть?..
И Тор задыхается от обжигающей нежности. Ну чего ты опять испугался, родной? Что я тебя снова отвергну? Что предпочту сделать вид, что ничего не было? Что снова предам? Ты так боишься, что сам – сам! – даешь мне возможность отступить?!
Тор осторожно поворачивает к себе лицо Локи. Смотрит в глаза. И негромко произносит:
- Никогда. Мы вместе, брат. Верь мне.
В глазах Локи появляется такое облегчение, что Тору хочется зажмуриться. Слишком больно видеть, как боится довериться младший.
Смущенный Тор резко меняет тему. Вообще-то он планировал сказать это как-то аккуратнее, но тут без обиняков выдает то, что гложет его последние дни:
– А вот за что тебе действительно следует просить прощения, так это за трюк с собственной смертью! Я… Боги, Локи, я думал, сойду с ума. Ты не представляешь, что я пережил! Почему ты мне не открылся? Неужели настолько ненавидел…настолько не доверял?
- В моем гениальном плане по захвату Асгардского трона подобное доверие было бы явно лишним, – ядовито хмыкает Локи. Прищуривает глаза. От недавней слабости не осталось и следа. И Тор ждет, что вот сейчас брат снова выпустит свои ледяные колючки. Но вместо того, чтобы продолжить плеваться ядом, Локи выдыхает уже совершенно серьезно, – Я был уверен, тебе на меня наплевать, Тор. Думал, ты меня презираешь. Стыдишься. Будешь рад от меня избавиться. Если бы я знал, что это не так... – машет рукой. – И ты не прав, когда говоришь, что я не знаю, каково это – пережить подобное. Я знаю, поверь. Теперь знаю. Даже слишком хорошо. Так что, думаю, да, за это мне действительно стоит просить у тебя прощения.
Пауза. Вскидывает подбородок:
- Но не думай, что я стану извиняться за Мидгард или за то, что отправил туда Одина!
- И не надо, – с облегчением смеется Тор. – Извинений за иллюзию твоей смерти мне вполне достаточно.
И чувствует, как внезапно деревенеют под ладонями плечи брата.
- За иллюзию? – чужим звенящим голосом переспрашивает Локи. Отстраняется, высвобождая руки. Быстро раздергивает шнуровку. Стаскивает через голову рубашку. И Тор застывает, глядя на подживший уродливый рубец, пересекающий спину. Локи поворачивается: точно такой же рубец стягивает кожу на груди, там, где вышло острие меча.
- Боги Всевышние… – шепчет Тор. В голове словно образовывается звенящая пустота.
И щеки обжигает острый стыд. Ты опять усомнился в нем. Решил, что смерть тоже была частью плана. Куда делась твоя вера, Тор?
- Мерзко выглядит для иллюзии, правда? – Локи старается говорить безразлично. Пытается снова надеть рубашку, но Тор хватает его за руки. Отводит в стороны. А затем наклоняется и целует шрам.
Локи отшатывается, задыхаясь.
- Т-ты что творишь? Он же... он уродливый, Тор!
Тор поднимает глаза. В лице – ни кровинки. Только яростным синим цветом полыхают глаза. И губы плотно сжаты, как будто Тор боится, расслабься он на секунду – и они начнут постыдно дрожать.
- Ты шутишь? – получается хрипло, но хорошо, что горло вообще способно выдавить хоть звук. – Локи, ты сейчас пошутил?
- Я… нет… но он же правда безобразный… тебе должно быть противно… – растерянно бормочет Локи, и испуганно моргает от безумной вспышки голубых глаз.
- Не смей!!!! – кулак Тор врезается в деревянный бортик кровати, – никогда не смей так говорить! Ты мне жизнь спас! Как твой шрам может казаться мне уродливым?!
- Неважно! Мне не нужна твоя жалость, – шипит Локи, настойчиво выдирая рубашку из рук Тора.
- А как насчет благодарности?
Локи застывает, опустив голову. Черные волосы занавешивают лицо, не давая взглянуть в глаза.
- Благодарность сойдет, – наконец, едва заметно дрожащим голосом произносит он, и ежится, когда Тор кончиками пальцев проводит по стянутой в рубец коже.
- Не понимаю… – после вспышки эмоций Тор еще тяжело дышит, но наметанный глаз воина выхватывает важную деталь. – Этот удар должен был перебить тебе позвоночник и пронзить сердце. После такого не выживают. Как?..
Локи, наконец, надевает рубашку и поворачивается к Тору. В глазах голый, ничем не прикрытый страх.
Тор вздрагивает, когда длинные прохладные пальцы осторожно ныряют ему под ворот и извлекают на свет тонкую серебряную цепочку. Привычным жестом Тор обхватывает ладонью медальон, чувствуя кожей гладкую отполированную поверхность. Переводит недоуменный взгляд на Локи.
- Мой медальон? Причем здесь он?
Локи криво улыбается.
- Не твой. Мой.
- Но… он же… ты же сам его… – в растерянности Тор окончательно путается в словах и замолкает. Локи сжимает губы в тонкую, почти невидимую полоску. Долго молчит. А потом шепчет:
- Я не смог.
Держащие цепочку пальцы перемещаются вверх. Прижимаются к виску. Тор закрывает глаза.
Он стоит на коленях перед троном Всеотца, скованный по рукам и ногам, точно опасный зверь. На лице – сумасшедшая ухмылка. От жгучей ненависти сводит все тело. Тор держит конец удерживающей его цепи и от этого в груди точно проделали дыру. Хочется сжаться в комок и выть, но вместо этого Локи хохочет – громко, отчаянно – выплескивая вместе со смехом все накопившееся внутри безумие.
Один зачитывает приговор ровно, не повышая голоса, но Локи плевать, он не слушает, не желает слушать. Он думает только о том, что на колени его поставил Тор. Ненавистный, упертый, тупоголовый, до тошноты правильный не-брат, ближе которого у него все равно никогда никого не было и не будет. И мысль о том, что и теперь – даже теперь!!! – за один его теплый взгляд Локи отдал бы полвека жизни, вызывает такую ярость, что трудно дышать.