— Да, караул весь свой, — чувствовалось, что Хиланен сильно волнуется. Прикоснувшись ладонью к его широкой спине, я ощущала, как колотится его сердце, — Только площадь до святилища надо будет пересечь очень быстро.
Я бодро кивнула, хоть и понимала, что Хиланен меня не видит. Но лишний раз раскрывать рот все равно не хотелось. Спустившись по винтовой лестнице, мы наткнулись на стоящего у прохода монаха. Тот быстро посмотрел на нас и с уверенностью кивнул. Я вгляделась в его лицо, наполовину спрятанное под капюшоном — его я не знала. Видимо, принял постриг уже после того, как меня схватили.
— Да сохранят тебя Духи, сестра Тули! — едва слышно прошептал монах нам в след. Эти слова заставили мое сердце биться быстрее, разгоняя по жилам кровь. Опьяняющее возбуждение предстоящей авантюры вскружило голову. Вот в таком состоянии и вершатся все великие дела! Только у меня вряд ли что-то получится… Скорее всего, я умру, оставив свою душу у проклятых, а с собой утяну и Хиланена.
Ноги стали ватными, и прямо посередине площади я остановилась и, стараясь выровнять дыхание, опустила голову вниз. Хиланен сделал два шага вперед, но, почувствовав сопротивление, когда потянул меня за руку, нервно обернулся. Надо быстро пересечь площадь… Я сдвинулась с места, но тут же согнулась пополам, поддавшись рвотному позыву. И к моему ужасу, меня вывернуло, прямо посреди площади!
Через несколько секунд, когда тошнота отпустила, я подняла глаза на Хиланена. На его лице был написан откровенный ужас и немое «КАК?! КАК?!». Но здравый смысл победил и в нем, и во мне, так что мы постарались быстрее убраться с площади. К нашему счастью, похоже, что никто не заметил нашего появления. Зато завтра заметят… Позорище…
Добравшись до святилища, я с облегчением выдохнула. Все. Первая часть нашего плана позади, теперь осталось только самое страшное. Отправиться к самым опасным Духам.
Монахи уже ждали нас и подготовили святилище, оставив его небольшое помещение высокими толстыми потертыми свечами. Танти уже готовилась совершать обряд. Ее тонкий стан, облаченный в красные одежды жрицы, который местами обнажал испещренную татуировками кожу, склонился в молитве. Она говорит с Духами. И если им не понравится наша затея, то весь обряд отменится. Танти не пойдет против воли Духов.
Еще один незнакомый мне монах тихонько потянул меня за рукав черной накидки. Я послушно сняла ее, а затем черное монашеское женское платье, оставшись в одной белой нательной рубахе. Так же поступил и Хиланен. Он стянул с себя черные одежды, оставшись в рубахе и холщовых штанах. Брат нервничал и то и дело поглядывал с волнением на жрицу. Интересно, в глубине души он надеется, что Духи откажут нам?
Я нагло соврала Хиланену, что у меня есть план, как забрать у проклятых перчатку, но на деле же никакого плана у меня не было. Более того, если раньше я вполне ясно рисовала себе картину того, что примерно из себя представляют Высшие Духи и проклятые… То сейчас, повидав столько всего в свой жизни, я не могла быть до конца уверенной, куда именно я отправлюсь. Нурава с матерью и братом оказались в Вальхалле, хотя она уверяла меня, что это и есть пристанище Высших. Тогда сейчас, по логике, мы должны отправиться к Хель? Что ж… В этом случае, я в выигрыше: я знаю, чего она хочет больше всего на свете. Я получу Перчатку Бесконечности, отдав в залог свою душу. Но если Междумирье действительно существует, и там нас ждут проклятые, то что тогда?
Мои размышления прервала сестра, начавшая расплетать мою косу и омывать волосы водой из священного источника, выливая ее из серебряного черпачка. Все эти процедуры, словно отражая в зеркале, проводили и с Хиланеном. Косы у него, конечно, не было, но он, так же как и я, стоял намокший, готовый броситься в омут с головой…
— Духи одобрили ваши действия, — бархатным голосом пропела Танти, не оборачиваясь и не вставая с колен. Теперь, она завершит благодарственные молитвы и приступит к делу.
Я взглянула на Хиланена. Он был чем-то озабочен, словно решал в голове какую-то странную задачу. Он был так не похож на Локи… Его абсолютная противоположность: светловолосый, загорелый, широкоплечий… и еще обладал добрейшим нравом.
— Встаньте в центр, — велела жрица. Я так задумалась, что совсем не заметила, как она закончила молитву. — Возьмитесь за руки, — ее голос звучал уверенно. По другому и быть не может, ведь на свершение этого страшного обряда ее благословили свыше…
— А сколько раз ты это делала раньше? — нервно спросила я. Обряд еще не начался, но я все равно была не уверена, можно ли мне было задавать вопросы.
— Ни разу, — чуть улыбнувшись, ответила жрица Я шумно выдохнула. Что ж, будь что будет.
Жрица отошла, оставив нас испуганно смотреть друг другу в глаза. В воздухе почувствовался едкий запах благовоний. Танти взяла в руки лампу и тихонько звякнула цепочкой, наполняя святилище тонким звоном переплетенных медных звеньев.
Голова от едкого запаха тут же «поплыла». Сознание стало наполняться приглушенными звуками пения жрицы. Я никогда не видела этого обряда, только слышала о нем. И я не думала даже, что стану его участницей. Земля и воздух вокруг завибрировали. Казалось, что весь мир задрожал от той непростительной дерзости, на которую мы решились. Но вскоре я поняла, что это окружившие нас монахи тихо подпевали, вторя песнопениям жрицы, от чего все помещение трепетало.
— Тули, — тихо позвал меня Хиланен. — Тули, это важно! Ты была с мужчиной?!
— Что?! — этот нелепый вопрос ворвался в мою голову, настойчиво требуя ответа, но все происходящее вокруг настолько уносило за собой в это древнее священнодействие…
— Тули, ответь! — было видно, что брату тяжело удавалось сохранить остатки самообладания и не поддаться трансу, который так безжалостно нас поглощал. — Тули, ты была с мужчиной или нет?!
— Я… — сознание даже не вырывалось из этой сладкой истомы, которая так гостеприимно распростерла свои широкие объятия. — Была, — из последних сил проговорила я, а затем до меня вдруг дошло, о чем Хиланен так сильно задумался перед обрядом. И в подтверждение моих слов донесся слабый голос брата:
— Ты беременна… Останови… — но его губы так и не успели произнести слово до конца. Да и обряд было уже не остановить. Я почувствовала невероятную тоску, что по незнанию своему рискую единственным, что у меня сейчас осталось от Локи. Самым дорогим, чем я, возможно стала обладать — ребенком… Остается только надеяться, что Духи открыли Танти эту тайну, которую они от меня утаили до этого момента.
Я видела себя: мокрую, в одной прилипшей к телу рубахе, крепко держащую руки Хиланена. Мы оба запрокинули головы вверх, устремив белесые глаза к небу, которое темнело над святилищем. Жрица, протянув обе руки к нам, пела, опустив голову. Ее ладони не прикасались к нашим рукам, ведь случись это, весь обряд может обернуться ужаснейшей катастрофой, и мы с Хиланеном станем самыми настоящими вратами в наш мир для всех проклятых душ. Теперь нас ничто и никто не остановит. Даже если в святилище ворвется парламент, никто не решится что-либо делать. Я еще раз взглянула в наши с Хиланеном лица и, смахнув слезу, скатывающуюся к уху, взяла парящую рядом душу за руку и позволила теплому ветру от пламени свечей унести нас туда, где холод сковывает все бестелесное — к проклятым.
Все те ощущения легкости, которые я чувствовала в своей жизни — ничто по сравнению с тем, что я ощущала, являясь всего лишь бестелесным духом. Я парила, держась за руку со своим другом, и наслаждалась полетом среди грозных дождевых облаков. Меня смущал только маленький островок, лежащий на воде, который маячил перед нами. Но, несмотря на все мои опасения, похоже, именно туда ветер и нес нас.
Опустившись на влажную землю, я с изумлением обнаружила, что мы стали обретать плотность. Чтобы удостовериться, я ущипнула Хиланена за предплечье.
— Ай! — воскликнул монах. — Ты что делаешь?! — он тоже ущипнул меня за предплечье в ответ. Я громко рассмеялась. Вот ведь придумали себе занятие — щипаться. Хиланен усмехнулся, но тут в растущих перед нами кустах раздался шорох. Не знаю, каким образом, в моей голове образовалась абсолютная уверенность, что нам следует двигаться именно к этому шороху. По лицу Хиланена я поняла, что он тоже об этом думал. Мы взялись за руки и пошли к высоким диким зарослям.