Наверно, я сильно поменялась в лице, ведь меня просто осенило: а ведь и правда. Монахи, служившие духам, жили очень долго, даже мне неизвестно насколько, и считались практически бессмертными… Но ведь никто не посягал на их жизнь и не пытался убить, просто считая, что у них это не получится де факто. Я теперь сомневаюсь, а не мой ли мир нужно считать глупым и низшим?..
Локи, с удовольствием наблюдавший за моим шоком, выпрямился и допил содержимое своего кубка.
— Не волнуйся, в любом случае есть лишь один способ узнать, смертная ты или нет, — он подмигнул мне. — Но рисковать единственным другом исключительно ради интереса мне пока не хочется.
— Хоть это радует, — задумчиво проговорила я.
Неожиданно раздался низкий рокочущий звук. Он растекался по городу, эхом отзываясь в стенах замка, проникая в самое сердце и заставляя его со страхом сжиматься…
— Это Хеймдалль, — воскликнул Локи и, схватив меня за руку, потащил за собой. — У нас непрошеные гости.
Трикстер, проведя меня через весь зал испуганных пировавших, вышел к тронному залу, где уже собирались Один, Фригга, Тор со своими друзьями и стража. Много стражи.
Ворота с гулким шумом открылись, и в зал вбежал Хеймдалль. На руках у него был человек. Его одежды показались мне смутно знакомыми.
— Всеотец, — раздался низкий голос стража. — Этот путник просит защиты. Но…
— Вало… — воскликнула я и, вырвав свою руку из ладони Локи, побежала навстречу стражу. Хеймдалль присел, положив тело странника на пол и поддерживая его за плечи. Я с ужасом глядела на окровавленное лицо. Такое родное… Опустив взгляд ниже, я увидела, что он двумя руками зажимает колотую рану в животе. Кровь вокруг нее поглощающим облаком растекалась по одежде. Присутствующие тоже подбежали к нам. Всеотец опустился на одно колено рядом со мной.
— Ты знаешь его, дитя? — спросил меня царь.
— Да… — мои глаза непроизвольно наполнились слезами. — Это мой брат…
Хеймдалль с досадой вздохнул, и в этот момент Вало обратил свой взгляд из неизвестной предсмертной пустоты на меня.
— Тули, — с теплотой произнес он, — они ищут тебя… Они узнали об обмане.
— Молчи, молчи… — слезы градом катились на руки брату. — Ты потом все расскажешь! Я думала, что тебя больше нет…
— Они узнали, что ты забрала его с собой, — продолжал говорить он. — Я должен был тебя предупредить… — сказав это, он посмотрел сквозь меня, словно возвращаясь в цепкие объятия смерти, которая готовилась вот-вот заполучить новую душу.
Слезы раздирали мое сердце на части, а в груди мерзкими щупальцами распускался гнев. Я сжала руки брата и уткнулась в них носом. Такой знакомый и любимый запах… Рукава на запястьях, которые я держала, стали дымиться, и я резко отпустила Вало. Надо успокоиться. Нельзя потерять над собой контроль.
Рядом со мной присел Локи и сочувственно сжал мое плечо. Он слегка потянул меня к себе, заставляя подняться с колен. Ноги, словно чужие, выпрямились, но предательски дрожали, а каждый вздох душили рыдания. Я пыталась выровнить дыхание, но получалось это с трудом.
— Они убили и его… — только и смогла произнести я.
========== Глава 6. Жалость. Суд. ==========
Гнев. Безысходность. Страх. Эмоции разрывали меня изнутри, заставляя все мое самообладание раствориться в воздухе. Убить. Убить их всех. Каждого, из-за кого погибла моя семья. Мой брат…
Вокруг меня кто-то суетился. Кажется, мне что-то говорили… Но у меня перед глазами лежал мой мертвый брат. Мой Вало. Тот, кто отправился за мной в другой мир, лишь бы защитить меня. Тот, кто погиб, предупреждая меня об опасности…
Ярость пеленой застилала глаза. Сжечь их всех…
POV Локи
Девчонка с трудом делает каждый вздох, пытаясь не разрыдаться. Похоже, что она долгое время училась сдерживать себя, иначе она бы уже давно с криком все здесь подожгла. По крайней мере, в ее глазах полыхал всепоглощающий огонь мести…
Мне было жаль девчонку. И я с некоторым раздражением осознал, что искренне хочу ей помочь. С каких это пор мне становится кого-то жаль?..
— Позволь мне помочь ей, — я быстро подошел к Одину и вытянул закованное запястье вперед. Царь подошел ко мне и недоверчиво заглянул мне в глаза. Тяжелый обод браслета на моей руке открылся и со звоном упал на пол. Один все также выразительно глядел на меня. Нет, я не буду устраивать вам потеху в виде попытки бегства. Не сейчас.
— Тули, — я, немного наклонившись, положил ладонь девчонке на висок, схватив ее за голову, и тихо прошептал ей прямо в ухо. — Месть — холодное блюдо. Ты отомстишь. Но потом. Сейчас ты успокоишься и с почестями похоронишь брата. Ты усмиришь свой гнев и не дашь печали ворваться в твое сердце. Ты сильнее всего этого.
Когда я договорил, девчонка закрыла глаза и разжала кулаки. Я, не убирая ладони с ее головы, посмотрел ей в лицо. По смуглой щеке скатилась слеза. Затем она тяжело вздохнула, приоткрыв рот, и, наконец, задышала спокойно и ровно. Когда девчонка открыла глаза, она повернулась ко мне. Наши лица находились на одном уровне. Пожар в ее глазах притих, а на лице застыло легкое недоумение.
Давно, когда нам возносили молитвы люди из Мидгарда, женщины, потерявшие своих мужей в битве, молили меня о забвении. Об иллюзиях спокойствия, чтобы они могли избавиться от своей боли. От своих слабостей в виде сильнейшей тоски по дорогим им людям. Все, чего они хотели — облегчения. Люди такие слабые и жалкие. Горе сжирало их, предоставляя перед этим выбор: становиться сильнее или жалеть себя до конца своих дней. А поддаться горю, как известно, легче.
Но она другая. В этой девчонке полыхал гнев. То, что нужно, чтобы заглушить боль. Только вот гнев в руках того, кто обладает мощной силой — слишком уж опасно. Да и потом, она назвала себя моим другом. Друзья же должны помогать друг другу. Разве нет?..
— Спасибо, — тихо прошептала она. — Я бы не…
— Я знаю, — так же тихо ответил я и отпустил ее голову.
POV Тули
Ты отомстишь.
По телу стало растекаться холодное онемение.
Ты успокоишься и с почестями похоронишь брата.
В моей голове звучал умиротворяющий шепот, который заставлял все мое сознание унестись в безмятежность, снисходительно глядя на плачущую над братом девчонку.
Ты усмиришь свой гнев и не дашь печали ворваться в твое сердце
Каждое слово впечатывалось в меня, проходило сквозь мою душу, и сердце начинало биться тише и медленнее.
Ты сильнее всего этого.
Шепот усмирял. Манящий, он вытащил меня из самых глубоких и темных уголков моей ярости и, вернув в реальность, заставил закрыть глаза. Я разжала кулаки, чувствуя в ладонях тепло запекшейся крови — слишком сильно сжимала их. Открыв глаза, я почувствовала холодную ладонь на своем лице и такое же холодное дыхание у самого уха. Я повернулась. Локи. Его глаза смотрели в самую глубь моей души, завораживая и успокаивая одновременно.
— Спасибо, — мои губы пошевелились в едва слышном шепоте. — Я бы не…
«Я бы не справилась», — подумала я.
— Я знаю, — прошептал мой друг.
Пир превратился в похороны. Один отдал распоряжения похоронить Вало, как воина. Он действительно был воином. Пока из-за меня всю мою родню не объявили в сговоре со мной и не заставили их пуститься в бега. А потом перебили всех. Друг за другом…
Ты отомстишь.
В моей голове вновь раздался умиротворяющий шепот.
Я стояла чуть впереди Одина, Фригги и их сыновей, смотрела, как лодка с моим братом уплывает вдаль по спокойной и безмятежной глади воды. Кто-то укрыл мои плечи тяжелым плащом. Я обернулась. Вольштагг сочувственно отпустил края грубой ткани, а Сиф, стоявшая рядом с ним, протянула мне лук и горящую стрелу. Я не стала брать их и, приложив ладонь к своим губам, развернула ее к уплывающему брату. В этот же миг лодка вспыхнула. Прощай…
Я как будто видела себя со стороны, отдаленно. Я резко разворачиваюсь и, не глядя на остальных, скрываюсь в толпе, направляясь в отведенные мне покои. Войдя, снимаю с себя тяжелый плащ и сажусь на мягкую кровать. Кто-то стучит и тихонько приоткрывает дверь. Это служанки, две высокие красавицы, что помогали мне одеться с утра. Ничего не говоря, они проходят и начинают расплетать мне волосы и снимать легкое платье. За руки они ведут меня к широкой купели и помогают погрузиться в воду. Я чувствую, как мокнут мои волосы, и сажусь, обняв свои колени и уткнувшись в них носом. Одна из служанок гладит меня по голове. А вторая положила свою ладонь на мой затылок. Они жалеют меня. А я… Я горько плачу…