— Слишком рано! Вырубите ее кто-нибудь! — раздался над ухом грубый мужской голос.
— Не проще ли убить ее и все? — бесстрастно спросил второй голос, и Арья вновь почувствовала боль в руке: ей явно вводили что-то под кожу. Девушка, закричав, вновь попыталась вырваться, но ее удержали. Тело онемело, словно вмиг став свинцовым.
— Болтон велел довезти ее живой и относительно целой. Так что нельзя.
— Так может, хоть развлечемся, пока летим? — Третий голос, принадлежащий явно молодому мужчине, так и сочился желанием. Под одобрительный смех двух других докторов он приблизился к распростертой девушке и, разрезав ее брюки по шву, запустил внутрь пальцы.
— Совсем сухая, — обиженно протянул насильник и сделал несколько грубых движений рукой. Воспоминания, мерзкие и такие далекие, всплыли в сознании Арьи. Добрый Человек, Бродяжка, непрекращающиеся насилия… Руки сжались в кулаки. — Кажется, я ее не возбуждаю.
— Она тебя просто не видит, идиот. Девка слепая.
— Убить вас зрения хватит, — прошипела Арья и со всей силы рванула вперед. Организм, хоть и не подвергался паралитикам последние два года, все еще сохранил к ним иммунитет, пусть и ослабленный. Мысленно прокляв и поблагодарив Бейлиша за все препараты, коими он ее пичкал, девушка врезала ногой в туфле стоящему ближе всего врачу. Затем, выдернув из руки иглу, юная Старк всадила ее в шею второму, понадеясь, что попала в артерию. Нащупав рядом с собой скальпель, которым разрезали ее костюм, девушка без промедления полоснула лезвием по горлу третьего врача. Двое других, не успев даже вскрикнуть, разделили его судьбу.
Арья осела на пол, тяжело дыша от подступающих к горлу слез.
— Якен, нет! — завыла девушка, до боли закусив губу. Перед глазами до сих пор стояла кровавая свадебная бойня. Бран, Санса, Тирион, Маргери, Якен… Умерли. Всех убил этот Болтон. Болтон…
— Говорит пилот. У вас все в порядке? Почему никто не отвечает? — раздался в динамиках встревоженный голос. Арья невидящим взором уставилась на чернеющий впереди проход к кабине. Почему никто не отвечает? Никто не отвечает… Никто…
Скальпель больно врезался в руку, и без того алую и липкую от крови, но девушка ничего не почувствовала. Медленно, как в кино, она поднялась и, ухмыляясь краешком губ, направилась к надрывающемуся за дверью пилоту. Ей не было больно. Слезы высохли, дыра в груди вновь обросла корочкой, как когда-то давно, выплюнув вновь выращенное сердце. Никто не чувствует ничего. Никто не нуждается в сердце. Никто просто мстит. Никто убивает пилота, не успевшего даже обернуться. Никто, заняв место убитого, на ощупь находит нужные рычажки и берет управление в свои руки. Кто-то, очень и очень давно, учил ее этому, но лицо стерто из воспоминаний. Никто не помнит, только мстит.
Самолет стал стремительно снижаться, запищали приборы. Трудно было сказать, сколько времени прошло, прежде чем днище заскрежетало о верхушки елей, пронеслось над одиноким коттеджем и, оставив за собой полосу поломанных деревьев, замерло на окраине леса.
***
— А священник и должен быть таким молодым? — смущенно спросила Санса, наклонившись к самому уху Арьи. Та, нахмурившись, присмотрелась к стоящему у арки мужчине в белоснежных одеяниях.
— В церкви я разговаривала со стариком… Может, этот новенький. В любом случае, главное, чтобы смог прочитать с листа. Остальное неважно.
Санса внимательно посмотрела на сестру, на секунду забыв про своего будущего супруга, стоящего в нескольких метрах от нее и светящегося от счастья. Взгляд Арьи бегал по гостям, ноздри широко раздувались, на виске задрожала венка.
— Какое-то странное у меня ощущение… — пробормотала девушка, но, встретившись глазами с Сансой, тут же улыбнулась. — Наверное, тоже волнуюсь. Седьмое пекло, никогда замуж не выйду!
— Это мы еще посмотрим, — тихим веселым голосом ответил идущий справа от невесты Якен. Троица вновь прыснула.
— Я самый счастливый карлик на свете… — почти одними губами произнес Тирион, когда Санса, протянув ему трясущуюся ладонь, откинула с лица фату. И, почувствовав родное прикосновение горячих рук, девушка мгновенно успокоилась. Она дома, она в безопасности, она под защитой ее любимого человека. И все родные рядом. Почти все… Где же Бран?
— Я оторву голову Бронну, когда он приедет, — будто прочитав мысли невесты, прошептал Тирион. Он хотел добавить что-то еще, но его прервал звонкий голос священника.
— Дети мои! Мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить узами брака эти два любящих сердца!
Арья нахмурилась, впившись взглядом в говорившего. Голос служителя церкви так и сочился насмешкой, несвойственной таким людям. Да и взгляд блеклых водянистых глаз никак не вязался с образом священника: слишком много там было злости, надменности и… безумия? Нехорошее чувство овладело Арьей, и она решительно взглянула на стоящего поодаль Якена, однако тот лишь ласково ей подмигнул.
— Для нашей церкви было неимоверно приятно стать участником столь торжественного мероприятия и лично познакомиться с выдающимися личностями, пережившими тяготы жизни, но стоически вынесшими бремя. По такому случаю хотим вручить будущим супругам свой небольшой подарок!
Все присутствующие, обменявшись заинтересованными взглядами, уставились на огромную, размером с человека, подарочную коробку, перевязанную лентой. Некоторые любопытные гости даже вскочили со своих мест, чтобы лучше видеть. Четверо подбежали почти вплотную к новобрачным.
— Санса… — сдавленным от необъяснимого ужаса голосом просипела Арья, но никто не обратил на нее внимание.
— Он очень хотел попасть на эту свадьбу. — Священник, странно улыбнувшись, дернул за ленту, и стенки коробки с негромким шорохом упали на землю.
Санса, сложившись пополам, опустошила желудок. Ноги, вмиг переставшие держать тело, подкосились, и невеста упала прямо в зловонную лужу. Она слышала, как сзади кричат гости, как Арья, ее милая сестра, визжит, словно раненный зверь. Онемевший Тирион так и стоит рядом, в ужасе распахнув рот. Маргери, рыдая, пытается вырваться из рук какого-то мужчины, но не может. Повсюду чужие люди, сжимающие оружие, но не они притягивают взор Сансы. А мертвая фигура Брана, безжизненно замершая среди остатков подарочной коробки. Обнаженное тело сплошь утыкано огромными черными перьями, вогнанным под кожу. Вместо ногтей на руках и ногах — птичьи когти, уродливо загнутые и блестящие в лучах закатного солнца, а спина… Тело Сансы вновь сотрясло от приступа рвоты, из глаз полились слезы.
— Он так сильно опаздывал к сестренке на свадьбу, что пожелал стать птицей и помчаться к ней на крыльях, — восторженно прокричал мужчина, притворявшийся священником. Ряса валялась на земле, сам же незнакомец, облаченный в серые брюки и противную, под цвет кожи, рубашку, стоял подле трупа юноши. — Так вот же они, крылья!
Расхохотавшись, мужчина резко развернул мертвую фигуру. Кожа на спине мальчика была вспорота и отделена от костей, а металлические штыки, прикрепленные к обнажившимся костям, удерживали ее, придавая форму крыльев [1].
— Ну как, красавица, понравилось? — устремив безумный взгляд на Сансу, спросил убийца. Девушка почувствовала, как что-то острое вонзилось ей в шею, а по венам стремительно понеслась вязкая жидкость. Голова, и без того затуманенная увиденным, вовсе пошла кругом. Пытаясь найти опору в лице Тириона или сестры, Санса обернулась и тут же в ужасе замерла: все гости, до этого кричащие вместе с ней, лежали мертвые с простреленными головами. Арья, Якен и Тирион, с пустыми глазами и окровавленными лицами, были привязаны к деревьям, стоящим по бокам от скамеечек.
— Они мертвы… — донесся откуда-то издалека шепот чудовища с бесцветными глазами. — А ты поедешь со мной и будешь моей, Алейна.
И тут же Санса почувствовала, как внутри ее тела нарастает хриплый, абсолютно чужой хохот. Губы, не подчиняясь девушке, растянулись сами собой в надменной ухмылке, ладони ударились друг о друга, аплодируя, как в театре. Санса вновь увидела знакомую темную комнату с двумя кроватями [2]. На одной из них лежала девушка: черные волосы, хищное обрюзгшее лицо, темные круги под глазами, искусанные губы. Она смеялась, и смех этот вырывался из губ Сансы. Алейна…