— Конечно, — не менее серьезно ответила Бриенна. — Я отдам жизнь за них и за вас, если потребуется, маленькая мисс…
Нечеловеческий вопль раздался с кухни. Он не прекращался, а наоборот, становился все громче, протяжнее, страшнее. Бриенна, решительно схватив замершую от ужаса Арью, толкнула её в комнату и захлопнула дверь. Одновременно со щелчком замка раздался выстрел, и женщина, схватившись за простреленную руку, попыталась вытащить оружие из кобуры, но тьма забвения, пущенная вместе со второй пулей, настигла её раньше.
***
Год назад
Арья очнулась от давнего кошмара, преследующего девушку вот уже тринадцать лет. Крик матери всё еще звенел в ушах, но юная Старк уже озиралась вокруг, насколько позволял ремень, стягивающий голову. Серая палата с минимумом мебели совершенно не походила на комнату в «Вестеросе», но пахла всё тем же заведением — психиатрической клиникой. На соседней койке, слегка склонив голову на бок, сидел чрезвычайно пухлый врач.
— О, ты очнулась! — мужчина расплылся в добродушной улыбке. — Меня Сэм зовут, Сэм Тарли. Знаешь, мне ведь нельзя здесь находиться. Ну, я, вроде как, новенький, мальчик на побегушках, и к пациентам вхожу только с разрешения главврача. Но ты так похожа на моего давнего друга! Я просто не мог пройти мимо и не спросить, как тебя зовут, ведь никто не знает, так что…
Как тебя зовут, ведь никто не знает. Слова застучали в голове Арьи, вызывая странный шум. Словно локомотив, стоящий на станции, вдруг подорвался и начал стремительно набирать скорость. Никто не знает. Девушка дернулась, как от пощечины, и всё тело тут же взорвалось болью. Краем глаза Арья заметила ободранные руки и ноги, блестящие от толстого слоя мази. Никто. Воспоминания ворвались смерчем, сносящим шаткие барьеры выдержки. Юная Старк почувствовала знакомую и такую спасительную апатию, на смену которой уже подползал непроглядный туман. Никто, никто, никто…
Что-то вязкое полилось девушке в горло, и она, не выдержав, закашлялась, но тут же поверх лекарства полилась вода, проталкивая ужасную на вкус смесь глубже внутрь. Какое-то время туман все еще застилал сознание, но постепенно слепая ярость и жажда мести стали уступать натиску препарата. Арья, судорожно вздохнув, перевела взгляд полуслепых глаз на бледного врача, стоящего рядом с подозрительного вида склянкой. Девушка хотела уже спросить, что он ей дал, но тут веки её стали стремительно тяжелеть.
— Мы с Джоном подружились пять лет назад, он тогда прятался от своего поехавшего дяди, чтобы тот не сломал и его тоже, — доносился откуда-то издалека взволнованный голос мужчины. — Он рассказал мне о своих сестрах и их… болезнях. С раздвоением личности я не так хорошо знаком, но над проблемой второй девочки трудился долго. Это экспериментальное средство, оно ненадолго блокирует те воспоминания, которые вызвали процесс «увядания» твоей личности. Ты ведь Арья, да?
Но юная Старк уже провалилась в сон, не сумев ответить на вопрос. Сэм, тяжело вздохнув, неуклюже похлопал пациентку по руке и, стараясь при всем своем весе ступать как можно тише, выскользнул за дверь.
***
Джон несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь уложить в голове представшую перед глазами картину. Санса, его двоюродная сестра, стояла на пороге грязной, пропахшей болезнью и страхом камеры в огромном особняке маньяка-Болтона и держала в руках поднос с едой. Счастье от долгожданной встречи и страх за судьбу девушки смешались в убойный эмоциональный коктейль. Однако что-то странное было во взгляде Сансы, что-то… чужое. Словно из сапфировых глаз на Джона смотрел кто-то другой, прячущийся в теле сестры. И тут мужчина вспомнил.
— Алейна, да? — тихо произнес Сноу. Девушка, хищно осклабившись, запрокинула голову и крайне безобразно рассмеялась.
— А ты сообразительный малый. — Некогда нежный голосок Сансы звучал непривычно грубо, рвано. — С тобой мы еще не знакомы. Видимо, ты давненько не видел это тело. Что уставился? Хочешь меня?
Джон почувствовал отвращение и тошноту. Слухи, что доходили до него, оказались куда мягче правды: вторая личность Сансы выглядела гораздо более мерзкой и отвратительной, чем можно было вообразить. И, судя по всему, она не знала о родственных связях. Сноу, прикусив язык, решил не говорить об этом. Пока что. Вместо этого он сделал резкий шаг навстречу опешившей Алейне и, схватив ту за плечи, резко затряс.
— Санса, услышь меня! — Посуда на подносе ходила ходуном вместе с девушкой, держащей его, но Джона это не останавливало. Он собирался докричаться до спрятавшейся сестры, чего бы ни стоило. — Санса, прошу, это я, Джон!
Мужчина резко замер, увидев на секунду мелькнувший в глаза испуг, такой… знакомый. Но тут же створки захлопнулись, не успев отвориться до конца, и Алейна громко расхохоталась.
— Идиот, — лениво протянула она, опрокидывая на пленника горячую тарелку вместе с подносом. Зашипев, Джон невольно отскочил. — Боль, крики, жестокость — это мой удел. Ты лишь глубже загнал эту дурочку, так что спасибо. И да, приятного аппетита.
Не переставая издавать отвратительный булькающий смех, Алейна закрыла дверь камеры и ушла из подземелья, оставив после себя тонкий аромат апельсина и лаванды, смешанный с алкоголем. На миг Джону послышалось, что кто-то зашел после девушки, но шаги не последовали, и Сноу, стянув с себя мокрую кофту, обессилено опустился на кровать.
— Кто она? — раздался заинтересованный голос Игритт.
— Моя сестра. Двоюродная. — Джон вдруг понял, что совершенно не желает врать подруге по несчастью.
Рыжеволосая макушка мелькнула за решеткой соседней камеры. Пленница приготовилась слушать.
— Мою семью убили, почти всю. Дядя, его жена и двое братьев погибли в разное время, а мать после неудачного нападения впала в кому. Не знаю, что им от них нужно было. Нас с остальными детьми взял на попечение муж тётки, Бейлиш. — Игритт резко выдохнула, и Джон понял, что девушка знакома с Петиром не меньше его самого. — Да, он неплохо тогда от этого выиграл. Огромные деньги на наших счетах, несколько коттеджей. Только после смерти тётки я догадался, что что-то нечисто в его мотивах. Бейлиш издевался над моими сестрами, покалечил брата и собирался сделать то же со мной, но я сбежал. Хотел забрать и остальных, но не смог… Однажды я все же пробрался в дом, но встретил там…
— Сумасшедших, — подсказала Игритт. — Я слышала о твоих сестрах. Тот еще был скандал, но его как-то быстро замяли, отправив их в психушку. А твоя мать?
— Я не смог её найти. — Джон зажмурился от бессилия. — Оказалось, в день смерти мой дядя велел перевезти её в другую клинику. Никто не знал, куда именно. Я пытался найти её и однажды напоролся на Болтона, вынюхивающего то же самое. Я думал, он мне помогает, но Рамси всего лишь хотел использовать меня. Узнав, что я не имею ни малейшего понятия о её местоположении, он позвонил Бейлишу и… Вот, моя тюрьма.
— Где же всё это время был твой отец?
— Я никогда не знал его. Мама говорила, у папаши была другая семья, от которой он не мог уйти из-за брачного контракта. Я лично считаю, что он был просто трусом и моральным уродом.
Они проболтали с Игритт до глубокой ночи, рассказывая друг другу истории жизни. Засыпая, Джон впервые за долгое время улыбался, чувствуя необычайную легкость. С рыжеволосой пленницей разговаривать было необычайно интересно, и таким естественным казалось делиться с ней переживаниями, воспоминаниями. Однако Сноу не подозревал, что все это время за стеной, возле входа в подземелье, сидел еще один слушатель.
***
Тириону казалось, что его везут в лес, где убьют и закопают труп, как в дешевом боевике. На глаза несопротивляющемуся карлику надели темную повязку, руки скрепили наручниками. Лишь услышав лязг ворот и крики надзирателей, Ланнистер понял: его все же доставили в тюрьму.
То ли от действия укола Бейлиша, то ли от шока, но Тирион не мог позже вспомнить первые дни заключения. Его поместили в «одиночку», щедро осыпая ударами, потому бо́льшую часть времени он проводил без сознания. Тюремщики, заключенные, даже случайные гости — всех приводили в небольшой закуток, где валялся карлик, чтобы показать тому все прелести жизни заключенного. Лишь на третьи сутки, когда мужчина, едва живой от голода, жажды и постоянных побоев, вытащил из стены ржавый гвоздь, всё круто изменилось.