— Все чисто? — спросил мужчина, и я не сразу поняла, что он обращается не ко мне. Так сосредоточилась, что совершенно забыла о Нике.
— Похоже на то, — они пожали друг другу руки, приветствуя. — Хэнк прикрыл. Мы старались быть незаметными. А у тебя как?
Я не поняла вопрос. По их взглядам читалось, что речь идет о чем-то большем, чем обмен любезностями.
— Официально я все еще в Сиэтле на конференции по спортивному питанию.
— Уверен? — усмехнулся Ник.
— Ты прочитаешь об этом в газете, — спокойно ответил мужчина. Потом резко переменил интонацию и произнес с большим чувством: — Спасибо. — И уже мне: — Здравствуй, Тереза, — прозвучало серьезно и обстоятельно, словно он долго репетировал. — Я Шон Рейнер, твой отец.
— Да, я знаю, — вырвалось у меня. Пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза, такой он оказался высокий. Или я слишком маленькая. — Вот мы и встретились.
Я произнесла это совершенно бездумно, даже не знаю, зачем. Наверное, хотела подчеркнуть важность момента. Его глаза вспыхнули, но, прежде чем я успела сообразить, что бы это значило, его лицо снова стало непроницаемым.
— Нам лучше поторопиться, — сухо сказал Рейнер и развернулся к машине. — Не возражаешь?
Я удивилась. Он спрашивает, согласна ли я сесть в его машину? Что это — вежливость или сомнения? Я прошла длинный путь ради встречи и теперь не отступлю.
Сделав шаг к машине Рейнера, я обернулась к Нику и как можно более искренне сказала:
— Спасибо за все, что ты для меня сделал.
Ник печально улыбнулся и пожал мою руку. И, прежде чем я вспомнила драконов огонь его жены, которому он так невозмутимо противостоял, меня накрыло его сочувствие и облегчение. Хотя, почему бы и нет? Прятать меня — занятие рискованное. Я поняла Ника и совершенно не обиделась.
— Я выделю тебе людей из личной охраны, — произнес Рейнер, обращаясь к Нику.
Тот поджал губы и бросил на Рейнера быстрый взгляд.
— Справлюсь, — Ник поморщился, — вам нужнее.
Рейнер помедлил и кивнул. Я в растерянности переводила взгляд с одного на другого, прижимая к груди старую рубашку.
— Пойдем? — теперь Рейнер пристально смотрел на меня.
Они обменялись взглядами, и мы разошлись в разные стороны. Теперь я шла с таинственным незнакомцем — моим отцом.
Конечно, у машины он оказался раньше, с его-то длинными ногами, и галантно открыл мне дверь. Я немного замешкалась — раньше никто не делал для меня такого — и неуклюже плюхнулась на сидение.
Мы медленно выезжали с поляны. Это место и это событие навсегда запечатлелись в памяти, стали частью меня, застыв словно в янтаре.
Машина двигалась на запад. Мысленно я развернула карту. В том направлении перед Государственным Заповедником Тилламук, осталось не так уж много мест, куда бы мы могли поехать — Бэнкс, Хейуорд, возможно, Гленвуд.
Я размышляла как себя вести, но Рейнер молчал, не давая подсказок, и я решилась.
— Куда мы едем?
Он не отрывал взгляда от дороги.
— Я подготовил безопасное место, оно совсем рядом.
— Безопасное? — я пыталась понять, вкладывает ли он тот же смысл, что и я.
Он кивнул:
— Дом оформлен на человека, с которым меня нельзя связать, и там работают надежные люди. — И тихо добавил, словно разговаривал сам с собой: — Нет явных следов.
Его ответ привел меня в замешательство. Мы думали о разном, когда употребляли слово «безопасность». Впечатление, что он рассуждал об уликах, словно полицейский, тогда как я надеялась на безлюдное и удаленное место. Я озадаченно молчала. Открыла было рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, говоря о следах, но вспомнила, как Келли отчитывала меня, когда я начинала серьезные разговоры в машине. Она говорила, что собеседники должны смотреть друг другу в глаза, а не в разные стороны. Я поразмыслила и решила, что сейчас такая тактика подходит как нельзя лучше. Не готова начинать самый важный разговор в жизни, пялясь на деревья за окном.
Рейнер больше не заговаривал, и я пыталась понять, что кроется в этом молчании. Наблюдала украдкой за человеком по имени Шон Рейнер, по совместительству моим отцом. Было катастрофически мало информации для анализа — движения казались небрежными, поза расслабленной, мимика скупой. Что же он сейчас чувствовал?
Очень скоро мы свернули под указатель Хейуорд, проехали через небольшой городок и минут через десять подъехали к уютному, как на картинке, двухэтажному дому с большой террасой наверху и цветочными клумбами у крыльца. На общем зеленом фоне они казались разноцветными кляксами, отчего создавалось впечатление, что смотришь на детский рисунок.
Рейнер подошел, когда я захлопнула дверцу машины, начал говорить и осекся, и начал снова:
— Пойдем, нужно тебя устроить. Но сначала познакомлю с персоналом и покажу комнаты.
Он поднялся по ступенькам, приглашая за собой. Распахнул дверь и замер в ожидании, адресуя мне собранный и спокойный взгляд. Переступая порог домика в местечке Хэйуорд, тридцать миль от Портленда, я буквально физически чувствовала, как переступаю порог новой жизни. Делаю шаг, который изменит всё.
Оторвавшись от рассматривания наличника входной двери, который теперь тоже стал частью моей жизни, я заметила двух людей, терпеливо ожидающих в холле. Мужчина и женщина, на вид обоим за пятьдесят. Оба казались серьезными и сосредоточенными.
— Тереза, это Грета — экономка, повар и ключница.
— Мисс, — Грета кивнула, сохраняя на лице отстраненное выражение.
— А это Герман, — продолжал Рейнер, — слесарь, охранник и садовник.
Герман улыбнулся, но в его улыбке я не увидела искренности. Она была пустой и формальной. Я абсолютно ничего не знала о домашнем персонале, и их манерах, не считая информации, которую почерпнула из книг. Но там такие люди назывались прислугой и, судя по романам, они либо были безмерно преданы хозяину, либо предавали его при первом удобном случае. И какими окажутся эти двое? Что-то особого раболепия не заметно. Я в замешательстве взглянула на Рейнера. Он смотрел на меня, как и Герман, и Грета. В его взгляде, в отличие от вежливого равнодушия персонала, отражалась пытливая настойчивость. Хорошо, что они не лезут ко мне с рукопожатиями. Я ощутила неловкость от того, что являюсь предметом пристального внимания трех человек и растерялась. Мне следует что-то сказать?
— Здравствуйте, — пролепетала я.
— Можешь обращаться к ним, когда тебе что-то понадобится, — Рейнер словно выдохнул, услышав мой голос. — Грета отвечает за порядок в доме, еду, одежду, ванные комнаты. Зови Германа, если что-то сломается, или если захочешь выйти в сад.
Сомневаюсь, что решусь попросить Германа составить мне компанию на прогулке или смогу предъявить ему претензию по поводу неисправности.