Не скажу, что мне есть хоть какое-то дело до Озерских, но у Саши едва ли пар из ушей не идет от негодования, и я не могу это проигнорировать.
— Веро, ты точно уверена, что этот парень, — она показывает взглядом, кого имеет в виду, — и есть тот самый Красавчик-я-возьму-тебя-на-подоконнике? — выделяет голосом прозвище, которым я обозвала его. Разумеется, я рассказала близким подругам, что уже несколько недель вздыхаю по новому соседу, и сейчас сижу красная, как спелый помидор, от стыда и смущения.
Прослеживаю ее взгляд, и, как назло, Математик в этот самый момент отрывается от собеседницы и смотрит на меня. Наши глаза встречаются. Искры, разумеется, не летят, хотя он и хорош собой. Зато мои губы брезгливо кривятся, а его брови летят вверх в удивлении. Узнал, кажется. У нас это взаимно, парень. И для тебя это плохо. Очень, очень плохо.
— Да, это определенно точно — он, — понуро отвечаю я. За барной стойкой стоит не кто иной, как мой новый таинственный сосед собственной персоной, которого я называю в честь своего учителя математики, так как мужчины весьма схожи внешне. И не только внешне, как выяснилось. Учитель проработал в нашей школе недолго и запомнился поразительной лояльностью к женскому полу. Девочки, вне зависимости от внешности, характера и поведения, у него всегда получали «четыре» или «пять», даже если забыли тетрадь с домашкой дома. Представьте себе, он верил нам на слово!
«Ты решала эти задачи, Вероника?»
«Разумеется!» — честнейшие глаза.
«И с ответами сошлось?»
«Да, я проверяла. Но забыла тетрадь дома, мне так жаль!» «Ничего страшного. Главное, что разобралась. Молодец, пять».
А мальчики, напротив, в лучшем случае — закрывали четверть.
«Ты это списал. Я не верю, что решил сам».
«Да сам я решал! Могу прямо сейчас повторить на доске».
«То, что разобрался — похвально. Но в следующий раз — не лги. Три».
Захар Лазаревич «учил» нас целых два года, пока не пришли результаты ЕГЭ в конце одиннадцатого класса. В итоге «отличницы» по баллам набрали в лучшем случае «удовлетворительно», а безнадежные парни — четверки-пятерки. Сюрприз-сюрприз! Девочкам он ставил оценки просто за то, что у них между ног имеется вагина. К сожалению, экзамены показали, что такой подход в образовании, помимо нашей школы, больше нигде не прокатывает.
Самое время представиться — меня зовут Вероника Михайлова, и я провалила вступительные, после чего целый год работала в похоронном бюро у дяди. И мне есть что вспомнить, поверьте.
Мистер Математик номер два оказался таким же падким на женскую красоту прохвостом, как и его предшественник! У него жена дома, а он тут едва ли не сосется с какой-то… блондинистой девицей! Мы с девочками пребываем в состоянии сильнейшего шока от увиденного. Все, ранее популярные за нашим столиком, темы мгновенно потеряли привлекательность. Мы обсуждаем только Ксюшу и, как выяснилось, Егора, причем в глаза Ксюшу видела только Саша, но нам этого хватает, чтобы уцепиться за тему и встать на ее сторону. Воспринять измену ее мужа как личную обиду.
Самое время повторить коктейли.
— Нет, ну какой козел! — причитает Поля. — Вы посмотрите на него! Заказывает ей третий бокал шампанского. А кольцо свое… снял же? Вы видите кольцо?
Мы, украдкой, чтобы не привлекать внимания, поглядываем в сторону барной стойки, щуримся, напрягая зрение в полумраке клуба. Мистер Математик, поправочка, Егор Озерский, кажется, начинает что-то подозревать, тоже бросает редкие, но внимательные взгляды в нашу сторону. Сашу он не знает, и, судя по всему, думает, что стал объектом слежки исключительно из-за того, что является моим соседом.
— Я не вижу кольца, — уверенно заключает Василиса. Мы вчетвером тянем: «н-да-а», — думая, что делать дальше.
— Не помнит меня, гад! А я, между прочим, на их свадьбу была приглашена, — возмущается Саша, — правда, из-за гриппа не получилось, до сих пор жалею. Ксюша выглядела потрясающе, я раз пять пересматривала видео в «ВК».
— А когда это было?
— Да в том году и было. Недавно совсем! Годовщину не успели отметить, а он уже ей изменяет.
— Рано делать выводы, может, он здесь по работе? Кстати, чем он на жизнь зарабатывает? — с надеждой произносит Полина, последние месяцы у нее единственной все хорошо в личной жизни, поэтому она настроена видеть в людях только хорошее. В этот момент блондинка тянется и что-то шепчет Мистеру на ухо, тот смеется, поглаживает ее по спине, и все бы ничего — но на этой самой спине такой глубины вырез, что гладит он ее по голой пояснице, норовя коснуться того, что расположено пониже.