К трубе колонки медной цепочкой был прикреплен держатель для спичек с коробком внутри — такой же, как у подсвечника, открытый с одной стороны, чтобы менять коробок. Точно такой же имелся когда-то в комнате его отца при церкви в Норфолке. Дэлглиш не помнил, чтобы с тех пор ему доводилось видеть такие держатели где-нибудь еще. Они были неудобны в обращении — поверхность, о которую чиркали спичкой, наполовину закрывало ребро держателя. Трудно представить себе, что, вынув, коробок потом вернули на место, еще труднее — что спичку зажгли здесь и, рискуя загасить пламя, понесли в малую ризницу, чтобы поджечь ежедневник.
Массингем вернулся и сказал:
— Полотенце в соседней комнате абсолютно сухое и лишь чуть-чуть запачканное. Похоже, Бероун всего лишь вымыл руки, когда пришел. Странно, что он не оставил его здесь, — разве что не нашел, куда повесить. Но гораздо более странно, что убийца, если предположить, что убийца существует, воспользовался не им, а маленьким посудным полотенцем.
— Если он сразу не догадался прихватить большое с собой на кухню, — заметил Дэлглиш, — то едва ли захотел бы возвращаться за ним. Слишком много крови, слишком велик риск оставить следы — лучше уж воспользоваться тем, что под рукой.
Кухня была единственным помещением, в котором имелись вода и раковина; вымыть руки и посуду можно было только здесь. Над раковиной висело зеркало, намертво прикрепленное к стене, а под ним — простая стеклянная полка. На ней лежала банная сумочка с расстегнутой молнией, внутри — зубная щетка, тюбик пасты, сухая фланелька для лица и початый кусок мыла. А рядом — более интересная находка: узкий кожаный футляр с поблекшим золотым вензелем PSB. Рукой, снова затянутой в перчатку, Дэлглиш приподнял крышку и обнаружил внутри то, что и ожидал: точно такую же бритву, как та, что обличительно лежала возле правой руки Бероуна. На шелковой подкладке крышки имелась пластина с именем поставщика — П. Дж. Беллингем, — выполненным старомодным росчерком с завитушками, и адрес: Джермин-стрит. Беллингем — самый дорогой и престижный лондонский парикмахер, снабжавший также опасными бритвами клиентов, так и не освоивших современные методы бритья.
Не найдя ничего интересного в туалете, они двинулись дальше, в главную ризницу. Оказалось, что именно здесь Харри Мак собирался провести ночь. В углу было постлано нечто вроде старого армейского одеяла с обтрепанными краями, задубевшее от грязи; его зловонный дух, смешиваясь с запахом ладана, вызывал несообразное ощущение благочестия и мерзости одновременно. Рядом валялись бутылка и кусок грязной веревки, а на расстеленной газете лежали горбушка ржаного хлеба, огрызок яблока и сырные крошки. Массингем растер одну на ладони и понюхал.
— Рокфор, сэр. Вряд ли Харри сам мог позволить себе такой сыр.
Никаких свидетельств того, что Бероун тоже успел поесть, к сожалению, не было — это могло бы помочь установить приблизительное время смерти, — но он совершенно очевидно либо заманил Харри в церковь обещанием ужина, либо, что более вероятно, поделился с ним провизией прежде, чем сам собирался приступить к трапезе, поскольку Харри наверняка был голоден и не хотел ждать.
Ризница была так знакома Дэлглишу по детским воспоминаниям, что оказалось достаточно одного беглого взгляда, чтобы он мог с закрытыми глазами назвать полный перечень аксессуаров высшего церковного благочестия: пакетики с благовониями на верхней полке шкафа, ладанка и кадило, распятие и — за выцветшей красной саржевой занавеской — отделанное кружевами облачение с коротким накрахмаленным стихарем. Однако сейчас все его мысли были сосредоточены на Харри Маке. Что пробудило его от хмельного сна и заставило встать: крик, голоса ссорящихся, звук падения тела? Но мог ли он отсюда услышать что бы то ни было? Словно подслушав его мысли, Массингем произнес:
— Он мог проснуться от жажды, пойти в кухню попить воды и стать случайным свидетелем преступления. Эта эмалированная кружка скорее всего принадлежит ему. Отец Барнс должен знать. Если повезет, на ней могут найтись отпечатки. Или, возможно, он шел в уборную, потому что я сомневаюсь, что он мог что-либо услышать отсюда.