— Лен…
Возня, тихая, но вполне однозначная.
Я продвигаюсь на пару ступенек вверх.
В душе прямо ураган. Облегчение, что все хорошо, и племяшка моя, живая и здоровая. И, надеюсь, целая, потому что утешитель ее сопливый явно не настолько крут, чтоб качественно утешить прямо в подъезде. Но ловок, гаденыш. Тенденция к росту имеется.
А еще, поверх явно ощущаемого облегчения, злость на сеструху-кукушку и жалость к Ленке. Похоже, нихрена мы про нее не знаем.
Милая тихоня, девочка-отличница… А там вон какая херня. Терпела, терпела, и, похоже, не вытерпела.
Наверно, то, что мать за это время не позвонила ни разу, стало последней каплей.
Да еще и я, мамонт толстокожий, не особо присматривался. О блинчиках намекал… Дебила кусок.
Тут бы поговорить с ней, обнять, утешить…
Но не ловок я в обнимашках маленьких девочек. Да и ляпнуть могу чего-нибудь.
Ошибка, короче, моя. Стратегическая.
Ну, ничего.
Сейчас начнем исправлять.
Главное, по Зверьку этому Черному вопрос прояснить качественно.
А то есть у меня ощущение, что следующий этап утешения не за горами.
Вон, как возятся активно.
И на селфи он, поганец мелкий, ее вполне однозначно за затылок держал. По-собственнически так.
Я знаю, о чем говорю.
Я в этом деле профи.
Так что я решаю больше не шухариться, пока дело у них там до петтинга не дошло, а то не дай Бог же…
Руки вырву, и все остальное, чем успеет коснуться моей племяшки, тоже. И кто виноват будет?
Правильно, Колян опять.
Лучше не доводить.
Кашляю, громко топаю, появляюсь в зоне видимости парочки.
Эффектно стукаю битой о ступеньку.
— Добрый вечер, — проявляю вежливость, хотя внутри все кипит. Потому что сидит моя племяшка чуть ли не на коленях у малолетнего засранца. И обнимает его. И мордяшка ее, улитая горькими слезами, красная. И губки распухшие. То ли от разведенной влаги, то ли от…
Сука!
Ну рано ей еще!
Ей лет так в двадцать только можно будет!
И то с тщательно отобранным мной кандидатом! И никакой Черный Зверь у меня кастинг не пройдет!
Офигевая от своих собственническо-родительских, на редкость нелогичных и придурковатых мыслей, я улыбаюсь, выразительно смотрю на лапку Зверя на худеньком плечике моей племяшки.
Тот бледнеет и проявляет зачатки интеллекта. То есть, немного отсаживается и лапу убирает.
Похоже, личность моя ему знакома, потому что вопросов тупых не задает.
— Лена, что с телефоном?
— А что с ним?
О, моя тихоня сегодня продолжает удивлять, потому что шмыгает и смотрит с вызовом.
— Он отключен.
— Батарея села, наверно.
— Надо следить. Я волнуюсь.
— С чего это? — опять шмыгает, — всегда плевать было, а тут волнуешься!
— До этого за тобой мать следила, а теперь ты под моим контролем.
— Не нужен мне твой контроль! — фыркает она истерично, — и ее — не нужен! Ей на меня вообще плевать, ты-то чего приперся? Иди туда, откуда пришел! Я сегодня у Веника ночую!
Я молча перевожу взгляд на Веника, он отчетливо сглатывает и бледнеет. Но потом вскидывает подбородок и демонстративно придвигается к Ленке.
Правда, на этом геройство заканчивается, и руку на плечико Черный Зверь не возвращает. Молодец.
Инстинкты работают.
— А родители Веника в курсе, м?
— Они на смене!
— Сомневаюсь. Иначе бы вы здесь не сидели.
Прохожу мимо них, к двери квартиры. Звоню.
За спиной — волны страха и гробовое молчание.
— Ну что, проводил уже?
Открывшая дверь женщина с приятным усталым лицом с недоумением смотрит на меня, так и не завершив фразу.
— Добрый день, — опять соблюдаю я вежливость, — вы — мама Вениамина? Татьяна?
Позади сопит удивленно Веник. Ну а что, парень, неужели ты думал, что я не узнаю, кто ты и что ты?
Похоже, не все про меня тебе Ленка рассказала.
— Даааа… А что с Веней? Он опять? Опять?
По каким-то признакам она видит во мне полицейского и скорбно сжимает ладони у груди. Мне это сразу о многом говорит. Веня у нас — веселый парень, оказывается. И визиты полиции в этот дом уже были.
А племяшка-то у меня — молодец. Умеет в парнях разбираться. Вся в маму свою, похоже, пошла.
Зачет.
— Не волнуйтесь, я — дядя Лены Митрошкиной, знаете ее?
— Да, конечно, одноклассница Вени, — тут она спохватывается, — проходите, пожалуйста! А что случилось? Венечка ее провожать домой пошел…
Я захожу в крохотную прихожую, оглядываюсь профессионально цепко. Чистенько, бедненько.
— Я просто хотел бы вас попросить… Лена немного переживает разлуку с мамой, волнуется. Я ее встретил, все хорошо, Вениамин сейчас придет домой. Вы, пожалуйста, если она опять к вам в гости придет, дайте мне знать сразу. И ваш номер можно?